Статьи о гончих

[Задоров]

В РОГе- http://www.gusevhunting.ru/num_articles.php?id=4217

[Задоров]

Статья Ольги Модестовны в РОГе- http://www.gusevhunting.ru/num_articles.php?id=4274

[Задоров]

Из книги Н.П.Пахомова «Охота с гончей». – М.: ООО «ПТП Эра»,
ООО «Издатльский дом Рученькиных», 2005. –С.453-483.

«МОИМИ ЛЮБИМЦАМИ БЫЛИ ГОНЧИЕ»
(Н.П. Пахомов и его роль в становлении отечественных пород гончих собак)

Егоров О. А.

В большинстве своём современные русские охотники, держащие и охотящиеся с гончими собаками, априори, уверены не только в исключительной старинности отечественных пород гончих собак, восходящих чуть ли не к временам Киевской Руси, но и в такой же старинности правил, традиций и языка русских ружейных гончатников. Между тем сама история становления двух отечественных заводских пород гончих собак: Русской и Англо-Русской (неверно называемой русской пегой), также как правил и традиций ружейной охоты с ними; восходит всего лишь ко второй половине XIX века, т.е. насчитывает от силы чуть более полутора сотен лет. Это глубинно-подсознательное убеждение в исключительной старинности гончих собак и охоты с ними на Руси логично вписывается и покоится на другом заблуждении, восходящем к советским временам. Суть этого заблуждения заключается в отрицании роли отдельной личности в истории. Между тем, на самом деле роль отдельной личности в истории исключительно высока. Не углубляясь в аспекты всеобщей истории, достаточно легко убедится в этом и на примере истории отечественного собаководства.
В России отсутствует отечественная порода легавых собак. Между тем основа, на которой могла возникнуть и развиться отечественная заводская порода легавой собаки изначально на Руси была. В послании боярина Г.Ф. Давыдова 1521 года канцлеру Великого Княжества Литовского князю Н. Радивилу (Радзивиллу по-польски) есть следующее примечательное место: «А к нам ныне приказал (попросил – О.Е.) еси с своим человеком з Ганком, чтоб нам к тобе послати пес борзой, да собаку подсоколью, да кречет: и мы к тобе пес борзой и собаку подсоколью и кречета послали с твоим человеком з Ганком…». Чуть позже, в 1529 году, в Литовском статуте, написанном на старорусском языке, мы впервые сталкиваемся и с названием подсокольей собаки существовавшем на Руси – «ищейка». Вот эта-то ищейка, благополучно сохранившаяся до XIX века, и должна была бы по всей логике лечь в основание современной отечественной подружейной легавой собаки. И все предпосылки для этого у неё были. Как точно заметил в конце XIX века корифей русской охотничьей культуры Л.П. Сабанеев в своем труде, посвященном истории легавых собак: «Собственно говоря, русских легавых, как породы, не существует, хотя она давно должна была и могла – быть (выделено мной – О.Е.)».
Мало того, первые попытки создания такой породы, предпринятые в первой половине XIX века, были вполне успешны. Существовала даже порода русской легавой под общим названием «маркловка». Не хватило малого – энтузиаста-заводчика, обладавшего не только знаниями, профессиональным чутьем, смелостью в экспериментировании, беззаветно преданного идее создания русской легавой; но и что наиболее важно, обладавшего харизматическим даром, т.е. умением безоговорочно увлечь своим делом других энтузиастов.
Аналогичная ситуация была и с отечественными гончими собаками. Но в отличие от выше приведённого примера здесь нашлись два харизматических лидера, трудам которых мы и обязаны созданию отечественных пород гончих собак. Это были Николай Павлович Кишенский и Николай Павлович Пахомов. Без их теоретической и практической деятельности отечественных пород гончих собак вполне могло бы и не быть, или, по крайней мере, их история могла бы пойти по другому пути. И это надо твёрдо понимать. Ведь не сохранились же, к примеру, брудастые гончие. Отнюдь, надо думать, не уступавшие другим гончим по своему полевому досугу. Но они, однако, так и не нашли своих энтузиастов-заводчиков, могших сравниться с той кипучей деятельностью, какую проявили для становления двух других пород отечественных гончих собак такие эксперты и заводчики, как Н.П. Кишенский и Н.П. Пахомов.
Нынешнему гончатнику, ощущающему определённую незыблемость и, если так можно выразиться, устоявшесть отечественных пород гончих собак, достаточно трудно представить себе то, что пород этих запросто могло бы и не быть, или что они могли быть и совсем другими. Ведь переворот 1917 года и последовавшая за ним национальная катастрофа пришлись как раз на тот период в истории развития отечественных пород гончих собак, когда сами эти породы были ещё сырыми, когда даже сами понятия о национальных породах гончих собак были не только не определены, но и не являлись даже общепринятыми. И то, что две главные национальные породы гончих собак: Русская и Англо-Русская, существуют; то, что эти породы имеют экстерьер и полевой досуг, соответствующие национальным представлениям о гончей собаке и её предназначении на охоте; вот в этом и есть главная и бесспорная заслуга Николая Павловича Пахомова.
Даже, несмотря на все потрясения последних 15 лет ХХ века, происшедших в России, которые многими рассматриваются как катастрофа, если уж и не вселенского масштаба, то национального как минимум; тем не менее, мы не можем сказать, что отечественное охотничье собаководство пережило за эти годы какие-либо катастрофические или, тем более, невосполнимые потери. С одной стороны это как раз и свидетельствует за то, что в отличие от тех же потрясений, имевших место в России в первой четверти ХХ века, нынешние являются лишь структурными, можно даже сказать косметическими изменениями, никак не затрагивающими глубинных пластов российского охотничьего собаководства. С другой стороны это свидетельствует и о том, что заложенный когда-то в 20-е гг. ХХ века в основу отечественного охотничьего собаководства фундамент оказался не только прочным и надёжным, но и покоящимся на твёрдой почве, а именно, на особенностях и традициях национальной охотничьей культуры. И одним из главных творцов современной системы отечественного охотничьего собаководства был и Николай Павлович Пахомов.
Сам Николай Павлович Пахомов родился 6 (18) марта 1890 года в Москве в обеспеченной семье. Отец, Павел Иванович, был служащим (или, выражаясь по-современному, топ-менеджером) одной из частных фирм. И с этой стороны семья была тесно связана с московской купеческой средой. Мать же, Анна Николаевна (в девичестве Гейтен), была артисткой Большого театра, ради семьи оставившая сцену. И с этой стороны семья была тесно связана с миром искусства. Особенности происхождения и семейного воспитания и предопределили жизненную стезю Николая Павловича.
По окончании 1-й Московской гимназии в 1908 году Пахомов поступил в Московский университет на историко-филологический факультет на отделение русской словесности, которое и закончил в 1912 году. Однако по настоянию отца, считавшего, что гуманитарное образование не даст сыну ни должного положения в обществе, ни достаточно заработка; в том же году поступил на юридический факультет С.-Петербургского университета, который и закончил весной 1918 года.
Жизненная среда, в которой прошли детские годы и юность Николая Павловича, была исключительно благоприятной для формирования одаренной личности. Конечно, материальный достаток семьи это немаловажный фактор для того, чтобы дети могли свободно развивать свои наклонности. Но важно не только это, важна и сама среда, в которой и происходит развитие личности. А купеческое, точнее было бы сказать предпринимательское сословие России конца XIX – начала ХХ веков было далеко уже не то «тёмное царство», каким оно было во времена А.Н. Островского. Нет сейчас необходимости доказывать, что то экономическое могущество России, выведшее её к 1913 году на 5 место в мире по уровню жизни и давшее ей самые высокие темпы экономического развития, было создано «промышленно-финансовыми акулами капитализма», т.е. теми простыми организаторами производства, без таланта и неуёмной энергии и предприимчивости которых, не было бы ни морозовских фабрик, ни елисеевских магазинов, ни сытинских типографий, ни сандуновских бань. Не было бы всего того, что и до сих пор составляет предмет памяти и гордости России. Не было купеческое сословие уже ни малообразованным, ни бескультурным. Эта среда выдвинула огромное число выдающихся деятелей искусства. Из этой же среды вышли и те меценаты, ценители и знатоки искусства, благодаря которым и могло состояться само искусство.
Связанный со стороны матери с миром искусства, с детства окунулся Николай Павлович в его волшебный мир. Посещение художественных выставок, театров, концертных залов стало неотъемлемой частью его жизни, предопределив тем самым собственный выбор жизненного пути. И как это ни странно, но именно этот собственный выбор, а не настояния и рекомендации отца и родичей, и оказался в перспективе единственно правильным. Именно профессия искусствоведа, а не юриста, и дала Пахомову не только кусок хлеба и место в новой жизни, но и интересную работу, дающую смысл всей жизни. Однако наряду с любовью к искусству, владела Николаем Павловичем всю жизнь ещё одна страсть – охота.
Отец Николая Павловича не был охотником и, как это очень часто бывает в таких случаях, интерес к охоте пробудился у мальчика под влиянием чтения литературы. В девять лет попался ему на глаза рассказ известного тогда писателя Н.Н. Каразина «Псовая охота», помещённый в журнале «Нива». Псовая охота, больше похожая на театрализованное действо, глубоко поразила воображение впечатлительного мальчика. Рассказ этот, по признанию самого Пахомова, сыграл решающую роль в его жизни, определив его привязанность к охоте, и в первую очередь к гончим. Страсть эта крепла у мальчика из года в год и, в конце концов, родителям пришлось капитулировать перед ней. Так в 14 лет у него появилось его первое охотничье ружье и первая гончая собака. С этого же возраста Пахомов начал регулярно посещать все московские охотничьи и собачьи выставки, подолгу простаивая в отделе борзых и гончих.
Охотничья страсть пробудила у мальчика ещё одно увлечение, владевшее Николаем Павловичем до конца жизни – собирание охотничьих книг. Отец поощрял страсть сына к книгам и подарил ему «Полное руководство ко псовой охоте» П.М. Губина, заложив этим основу великолепной охотничьей библиотеки Н.П. Пахомова.
В скором времени, вспоминал позднее Николай Павлович, «я уже наизусть знал всю терминологию, весь красочный образный язык псовой охоты, знал, словно хороший дирижер, всю партитуру этого замечательного по своей декоративности спектакля, умел на охотничьем роге не только вызывать гончих, но и исполнить сигналы: «Гончие брошены», «По волку», «На драку» и т.п. Я помню, как матушка кротко уходила в самые дальние комнаты, чтобы не слышать моих надрывных звуков, когда я до распухания губ овладевал этой охотничьей речью медного рога. А летом, уединившись в лесу, я порскал или оглашал по часам заунывным звуком рога окрестности, прислушиваясь к эху, вторившему глухой меди, и воображал пленительные картины псовой охоты: наброс гончих, их помычку, варкий гон стаи, лихую скачку борзых и принятого из под них соструненного переярка… А когда мне подарили небольшую смирную верховую лошадку, я настоял на приобретении казацкого седла и приторачивал к седлу сестриных кукол вместо лисиц и зайцев по всем правилам псовой охоты: одних, как лисиц, за голову; других, как зайцев, за ноги, вызывая рев сестры и строгое наказание от родителей».
Отец помог сыну впервые попасть на настоящую охоту с гончими, попросив соседа по даче, державшего два смычка гончих, взять как-нибудь мальчика на охоту. «Восторгу моему, – вспоминал Пахомов, – не было предела! Я уже не помню сейчас, как работали собаки, помню только, что мы ничего не убили, но тот факт, что у ног охотника послушно на смычках без сворки шли гончие, не смея не только броситься в сторону, но даже высунуться из-за ног, то что они в середине дня во время привала послушно вышли на рог, так же неукоснительно сделали это к концу дня совершенно пленили меня, и я стал муштровать свою разномастную, разнотипную кучку гончих, которых набралось у меня к этому времени уже пять штук».
Отец же попросил своего свояка А.Л. Шарпантье, когда-то охотившегося, но уже оставившего охоту, ввести сына в охотничий круг. Дядя познакомил Николая Павловича с владельцем оружейной мастерской, известным московским охотником и садочным стрелком, Н.П. Силиным. Последний был членом Московского общества охоты (МОО), объединявшего самые именитые фамилии Москвы, преимущественно из купеческой среды. Для членов МОО, да и других московских охотников, мастерская Силина была своеобразным охотничьим клубом. «Я жадно вслушивался, – писал в «Охотничьих миниатюрах» Николай Павлович, – в этот охотничий базар, ловя и запоминая неизвестные мне меткие охотничьи слова и выражения. Мастерская Силина стала для меня, да и не только для меня, своеобразной школой охоты, поскольку нельзя даже и передать той широты вопросов, которых, так или иначе, касались в рассказах её посетители». Именно Силин познакомил Пахомова с владельцем одной из самых знаменитых стай гончих М.И. Алексеевым и помог Николаю Павловичу приобрести у Алексеева приглянувшихся Пахомову гончих.
Ещё одну практическую школу охотничьей этики прошел Пахомов у Н.А. Алексеева (однофамилец М.И. – О.Е.), с которым познакомил его гимназический друг и неизменный товарищ всех охотничьих поездок Николая Павловича А. Беляев, доводившийся племянником Н.А. Алексееву. Благодарной памяти этого «простого, ничем не знаменитого, но замечательного человека», Пахомов посвятил одну из своих охотничьих миниатюр. «Я признателен судьбе, – писал Николай Павлович, – что счастливый случай свел меня с этим человеком, дал возможность воспользоваться его гостеприимством, проводить у него по нескольку дней в течение ряда лет на весенних и осенних охотах и перенять насколько хватило у меня сил и умения, его возвышенную любовь к природе и охоте».
Время, в которое Пахомов начал формироваться как заводчик гончих, было одним из ключевых моментов в истории становления отечественных пород гончих собак. В это время безусловным авторитетом главного эксперта по гончим пользовался Николай Павлович Кишенский. В истории отечественных пород гончих собак последний сыграл приблизительно ту же роль, что и П.М. Мачеварианов в истории породы Русская псовая борзая.
В пореформенный период, во второй половине XIX века, в связи с общим упадком комплектных псовых охот и главным образом с переустройством всей системы сельского хозяйства, центр псовой охоты сместился в степные районы, где стая гончих оказалась излишня. Сохранившиеся в центральных и лесостепных районах России комплектные псовые охоты, в качестве костяка своих стай имели, как правило, английских гончих или мешаных с ними. Объяснялось это очень просто. Главными требованиями для стаи всегда были послушание и вежливость. Среди русских псовых охотников в середине XIX века считалось за аксиому наклонность к скотинничеству русских гончих и «бешеная» вежливость английских. Ввиду того, что и в более ранние времена русские псовые охотники никогда не утруждали себя заботами о своих гончих собаках, то и в период пореформенный, когда отношения между помещиками и их бывшими крепостными и так были накалены, самый простой выход у состоятельных псовых охотников был в приобретении заведомо вежливых собак. К тому же был и наглядный пример успешности таких стай, хотя бы в виде той же Императорской Гатчинской стаи, славившейся своей идеальной вышколенностью. Как писал в 1881 году один из самых известных псовых охотников России Д.П. Вальцов: «Для теперешних небольших псовых охот англо-русские собаки более пригодны, чем чистокровные русские». И в этом было очень много правды.
В тоже время, начавшая набирать популярность со второй половины XIX века ружейная охота с гончими, пришедшая в коренную Россию, главным образом, из Белоруссии и Польши, также предъявляла такие требования к полевому досугу подружейной гончей, какими не обладала старинная стайная собака. Главным из этих требований, разумеется, кроме вежливости, была вязкость. Наилучшим образом всем требованиям ружейных охотников отвечали как раз именно польские гончие. Потому в стайках и стаях ружейных гончатников преобладали, как правило, польские гончие или мешаные с ними.
Таким образом, во второй половине XIX века сложилась ситуация, когда старинная стайная собака в начале растворилась в мешанине, а затем должна была и вовсе исчезнуть. Именно этим путём уже прошла русская легавая. Однако в деле создания национальной породы гончей собаки нашелся достойный лидер. Именно Н.П. Кишенский первым сформулировал те требования к экстерьеру и полевому досугу национальной породы, смутные представления о которых носились в умах русских охотников. Кишенский не только дал довольно четкие критерии, по которым восточная гончая (к которой относились, по его мнению, старинные породы русской гончей) отличалась от её западных визави; но и сумел добиться выдающихся успехов, как заводчик действительно отличных полевых гонцов. Именно отличные рабочие качества собак его завода под брэндом «костромская гончая» способствовали признанию его главным авторитетом по гончим собакам русскими охотниками. С момента начала проведения регулярных выставок охотничьих собак Обществом Любителей Породистых Собак (с 1889 г.) и Московским Обществом охоты (1899) и вплоть до начала 1910-х гг. Кишенский был бессменным экспертом на большинстве из них.
Интересу к возрождению национальной породы гончей собаки у русских охотников способствовала и общая атмосфера последней четверти XIX века, когда под влиянием Императора Александра III, русофила до мозга костей, знатока и любителя русской истории; в русском обществе начался ренессанс русской культуры и возрождение интереса ко всему русскому.
Энергичная деятельность Кишенского и как эксперта по гончим, и как успешного заводчика, и как талантливого популяризатора отечественных пород гончих собак, главным образом костромской, и охоты с ними, автора фундаментального труда, не утратившего своего значения и до сегодняшнего дня, «Ружейная охота с гончими» (1906 г); принесла свои плоды. К концу XIX века дело русской гончей стояло на верном пути, а среди русских охотников сложился слой грамотных и энергичных заводчиков этой породы. К этому же времени (1895 г.) относится и первая попытка дать стандарт отечественной гончей в виде «Описания типичных признаков Русской гончей», предпринятая П.Н. Белоусовым и А.Д. Бибиковым. Однако стандарт этот, как и описания, предложенные Кишенским и другими, до 1917 года так и не стали общепризнанными.
Пахомов вошёл в эту среду энтузиастов гончатников удивительно органично и быстро. Рожденный, как уже было сказано, в неохотничьей семье, свои первые знания о полюбившихся ему собаках он начал черпать из чтения всей охотничьей литературы, главным образом, охотничьих журналов, которые попадались ему в руки. Ещё мальчишкой он начал посещать все охотничьи выставки, проводя всё время в отделе борзых и гончих, слушая объяснения экспертов, мнения знатоков, разговоры охотников. Набирался и практический опыт по выращиванию, приездке и нагонке собственных собак, т.к. отец, подарив сыну верховую лошадь, разрешил держать и собственных гончих. К совершеннолетию и началу самостоятельной жизни Николай Павлович имел уже свой собственный выработавшийся взгляд на то, какой должна быть породистая рабочая стая русских гончих. Наиболее всего ему нравился тип гончих стаи М.И. Алексеева. В 1908 году Пахомов приобрел у М.И. Алексеева двух собак: Заливая III и Говорушку. «Сравнив их со своими гончими, – вспоминал Николай Павлович, – я понял, что все имевшееся у меня – дрянь и что мне следует добиваться получить еще собак от Алексеева». На следующий год случай улыбнулся Пахомову и он приобрел у Алексеева его лучшую выжловку, вожака стаи – Звонишку, а с нею ещё трёх гончих – Хохота, Забавляя и Помычку. В декабре этого же года он впервые выставил три смычка своих гончих на Х выставку МОО. С этого года Пахомов официально вошёл в круг признанных заводчиков Русской гончей.
Последнее обстоятельство позволило Пахомову получить разрешение ознакомиться с заводами самых известных гончатников России. Николай Павлович не
только получил возможность досконально осмотреть всех гончих того или иного заводчика, увидеть их в поле, наметить перспективных собак для будущих вязок; но и ознакомиться с общим содержанием и методами приездки собак, а также сделать зарисовки планов псарен. Тогда же Пахомов приобретает небольшую усадьбу в 4 верстах от станции Шелковка (ныне ст. Дорохово) по Московско-Смоленской железной дороге и выстраивает собственную псарню для содержания своего завода.
Прилив к приобретенным у Алексеева гончим кровь собак П.Н. Белоусова и И.Н. Камынина, Пахомов уже в 1912 году на XIII (юбилейной) выставке МОО взял главный приз – «За лучшую стаю Русских гончих». И с этого времени неоднократно на различных охотничьих выставках России стая Русских гончих братьев Пахомовых брала призы за лучшую одиночную гончую, за смычок и за стаю. Этот видимый успех гончих завода Пахомова неоспоримо свидетельствовал, что в среду русских гончатников вошёл талантливый и энергичный заводчик, обладавший помимо знаний ещё и верным глазом, интуицией и ясным пониманием того, какой должна быть породная рабочая гончая.
Трудно сказать, как сложилась бы личная карьера Пахомова, не случись октябрьского переворота 1917 года. Возможно, Николай Павлович всё же стал бы профессиональным юристом, как того и хотели родители. Но одно бесспорно, он был бы одним из самых выдающихся и авторитетных заводчиков гончих собак России. И в этом качестве по праву наследовал бы Н.П. Кишенскому. Бесспорно и то, что Пахомов был бы одним из главных моторов по объединению русских гончатников в единый союз, принятию единого стандарта на Русскую гончую, создания единых правил по проведению полевых испытаний гончих собак и т.д., и т.п. Как, безусловно, и то, что вся история отечественного охотничьего собаководства пошла бы по иному пути. Однако история не имеет сослагательного наклонения, и октябрьский переворот 1917 года имел место быть.
В одночасье вместе со старым миром рухнуло и всё благополучие семьи Пахомовых. Прекратила своё существование и одна из лучших стай России, разворованная окрестными крестьянами, а заодно была национализирована и сама усадьба. В 1918 году от тифа скончался брат Александр, по образованию инженер-путеец. Выжить, в буквальном смысле слова, в первые годы Советской Власти и найти своё место в новой жизни Николаю Павловичу помогло старое знакомство с И.Э. Грабарем. По приглашению последнего в ноябре 1918 года Пахомов поступил в музейный отдел Наркомпроса. С этого момента и до конца жизни Николай Павлович был тесно связан с организацией музейного дела в России.
В музейном отделе Пахомов занимался приёмом, описанием и разбором национализированных собраний произведений искусства. В 1924 году перешёл в Государственную центральную книжную палату, в которой возглавил архив и был членом её ученого совета. С 1929 года участвовал в Экспертной комиссии по обследованию музейных ценностей, а в 30-е гг. участвовал в организации музеев М.Ю. Лермонтова в Тарханах и Пятигорске, музея В.Г. Белинского в Чембарах Пензенской области, музея Л.Н. Толстого в Москве. Во время отечественной войны работал в должности главного инспектора в Комиссии по учёту и охране памятников при Комитете по делам искусств при СНК СССР. С 1946 года занял должность консультанта по художественным вопросам Президиума АН СССР. В 1947 году по предложению И.Э. Грабаря возглавил восстановление музея-усадьбы С.Т. Аксакова «Абрамцево» под Москвой, в котором с 1948 года до ухода на пенсию более 20 лет был бессменным директором.
Одновременно с организацией музейного дела в нашей стране Пахомов занимался и изучением искусства. Особая привязанность как искусствоведа к творчеству М.Ю. Лермонтова синтезировалась в двух монографиях Пахомова: «Лермонтов в изобразительном искусстве» (1940) и «Художественное наследство Лермонтова» (1948), принёсшие ему заслуженную славу в лермонтоведении.
Заслуги Н.П. Пахомова перед отечественной культурой были отмечены присвоением ему в 1960 году звания «Заслуженный деятель искусств РСФСР».
Однако для русских охотников имя Пахомова значимо в первую очередь тем, что было им сделано для создания национальных пород гончих собак. И здесь без всякого преувеличения Николая Павловича Пахомова можно назвать отцом двух пород отечественных гончих собак: Русской и Англо-Русской.
После окончания Гражданской войны и введения правящей властью НЭПа, в разорённой братоубийственной войной стране начала потихоньку налаживаться мирная жизнь. Уцелевшие заводчики охотничьих собак стали восстанавливать былые связи и выяснять общее положение в стране с наличием кровных охотничьих собак. На повестку дня остро встала проблема открытого смотра уцелевшего поголовья собак, без чего вообще было бы невозможно возобновление нормального функционирования кровного собаководства.
Первая послереволюционная выставка охотничьих собак была организована весной 1921 года в Нижнем Новгороде. Судить гончих был приглашен Пахомов. С этого года и начинается его деятельность как эксперта-кинолога. За самое короткое время Пахомов стал бесспорным лидером среди экспертов по гончим. Как эксперт он обладал очень «верным глазом» и отличался, безоговорочно признаваемым всеми, беспристрастием и объективностью судейства. В истории отечественного собаководства Пахомов был и остается, наравне с Кишенским, одним из самых глубоких знатоков и ценителей гончих. О безусловном авторитете Пахомова как эксперта по гончим достаточно красноречиво говорит тот факт, что в 20-30-е гг. практически на всех без исключения крупнейших выставках охотничьих собак, как в центре, так и на периферии, Николай Павлович был неизменно главным экспертом по гончим.
Судействуя на первых послереволюционных выставках, Пахомов столкнулся с ещё большей мешаниной гончих, чем то имело место на предреволюционных. Выставляемые собаки были не просто помесями между разными породами гончих, но и зачастую помесями с другими породами охотничьих собак, а также с неохотничьими и вообще беспородными. Общий экстерьерный уровень был очень низкий и заметно уступал предреволюционным выставкам. Кровных экземпляров, без всякой примеси посторонней крови, практически не попадалось. А если такие и выставлялись, то происхождение их, чаще всего, было неизвестно. С этим исходным материалом и необходимо было начинать работу.
Громаднейшей заслугой Пахомова здесь является то, что он сумел не только разобраться во всей этой мешанине, но и предложить единственно верную концепцию дальнейшего развития отечественных пород гончих собак. Пахомов выделил три основные породы, в которые должны были постепенно консолидироваться, выставляемые на рингах гончие: Русскую, Англо-Русскую и Польско-Русскую. Свои взгляды и общее видение перспективы развития отечественных пород гончих Николай Павлович последовательно проводил в жизнь, как на практике при экспертизе гончих, последовательно освобождая породы от примесей; так и в теории, публикуя статьи в охотничьей периодике.
Когда в 1922 году были вновь восстановлены Московские курсы охотоведения, Пахомов был приглашён читать на них курс лекций, посвящённый гончим собакам. Это было как нельзя кстати, т.к. подготовленные на курсах охотоведы, разъезжаясь по различным уголкам России, в большинстве случаев были единственными квалифицированными экспертами на местных выставках и выводках охотничьих собак. Осознавая это, руководство курсов придавало самое серьёзное значение теоретической и практической подготовке по охотничьему собаководству будущих охотоведов, приглашая читать на курсах самых выдающихся отечественных кинологов.
В 1924 году при Всекохотсоюзе была организована специальная Комиссия по делам кровного собаководства. Комиссия предложила Пахомову разработать стандарты гончих собак для каталога Второй Московской выставки охотничьих собак. Еще в предреволюционные годы Николай Павлович пришел к мысли, что то, что с лёгкой руки Кишенского считалось различными породами гончих: «Костромская», «Старинная русская», «Старинная пешая» и т.п., в сущности, является одной породой – «Русской гончей», но только сильно засорённой примесями. Её описание впервые было предложено в 1895 году П.Н. Белоусовым и А.Д. Бибико-вым. Вот это описание и было положено в основу стандарта Русской гончей, разработанного Пахомовым. Стандарт Пахомова вобрал в себя результаты развития породы более чем за четверть вековой период, прошедший с момента опубликования описания Белоусова-Бибикова. В эти годы выдающиеся заводчики Русской гончей: М.И. Алексеев, П.Н. Белоусов, Л.В. Живаго, И.Н. Камынин, Н.П. Пахомов не просто восстановили русскую гончую из хаоса мешанины и деградации, в которую порода впала после отмены крепостного права и ликвидации большинства помещичьих псовых охот; но и выработали все основные критерии к её статям, максимально соответствующие её новому полевому досугу, т.е. тем требованиям, которые предъявляются к ней ружейной охотой. Вот этот тип, выработанный московскими гончатниками и закрепил Пахомов в своем стандарте.
Аналогичную работу по другим породам охотничьих собак Комиссия поручила признанным знатокам пород. В тоже время было признано, что принимаемые для проведения Московской выставки стандарты не должны быть частным делом, предложивших их экспертов. Стандарты эти должны стать едиными и общепринятыми для всей страны, а потому должны быть одобрены на Всесоюзном кинологическом съезде. Одним из инициаторов и главным организатором проведения съезда был Николай Павлович Пахомов.
Первый (и как оказалось единственный в истории отечественного собаководства) Всесоюзный съезд кинологов состоялся в Москве с 1 по 5 декабря 1925 года под председательством тогдашнего Председателя Всекохотсоюза Н.М. Матвеева. На заседании Секции гончих съезда в составе: Н.П. Пахомова, М.А. Сергеева, А.О. Эмке, Л.В. Де-Коннора, М.Э. Будковского и И. Сушкевича, была признана необходимость создания стандартов для пяти отечественных пород гончих собак: Русской, Англо-Русской, Польско-Русской, Брудастой и Арлекина.
Секция гончих, а затем и съезд утвердили, предложенный Пахомовым стандарт Русской гончей. Стандарт Англо-Русской гончей, разработанный Эмке, вызвал много нареканий и был доработан общими усилиями членов секции гончих и затем утвержден съездом. Для Польско-Русской гончей собрание секции гончих признало всё же невозможным составление стандарта, за отсутствием типичных представителей породы на прошедших до этого выставках. Поэтому ограничились лишь составлением признаков Польско-Русской гончей в общих чертах. Дальнейшая практика показала, что Польско-Русская гончая так и не смогла консолидироваться в самостоятельную породу и в 30-е гг. окончательно сошла со сцены. Еще две отечественные породы – Брудастые гончие и Арлекины, уже к моменту проведения съезда оказались вымершими и принятие съездом краткого описания их типичных признаков, составленного по старым источникам, практически было последним прости, потерянным для отечественного собаководства породам.
Для утверждения на съезде, Пахомовым также были разработаны правила полевой пробы гончих. По сравнению со старыми правилами, принятыми до революции, принципиально новым в них было то, что на испытания теперь могли допускаться и одиночные гончие. До этого испытывались только стаи, стайки и смычки. Причём сам Николай Павлович считал, что именно работа в одиночку должна быть основной при оценке рабочих качеств собаки. Переработана была Пахомовым и шкала оценок с добавлением двух новых граф – «добычливость» и «чутьё». Съезд утвердил эти правила.
В октябре 1926 года под Москвой состоялись первые послереволюционные испытания гончих собак по новым правилам. Правда, в этот год одиночных гончих выставлено не было. Но уже со следующего года начались регулярные испытания одиночек. Также Пахомовым была выдвинута идея и разработан проект полевой испытательной станции гончих. Такая станция в Московской области была создана в 1930 году. В последующие годы подобные испытательные станции были открыты и в других областях.
Первый Всесоюзный съезд кинологов, выработавший и утвердивший стандарты основных отечественных пород охотничьих собак, а также правила выставок и полевых испытаний; дал надёжный ориентир и заложил фундамент для дальнейшего развития отечественного собаководства.
Знаменателен был этот съезд для гончатников. Отныне в общем-то сугубо частные концепции Пахомова были приняты охотничьей общественностью. Официально были узаконены две равноправные отечественные породы гончих собак: Русская и Англо-Русская, выработаны их стандарты. Закончилось смутное время, когда многим не было ясно, что за материал мы имеем, и что с ним делать. Съезд закрепил в стандартах Русской и Англо-Русской гончих то, что было достигнуто к 1925 году. Породы начали консолидироваться, типические признаки их ясно обозначились. Имея такое прочное основание, отечественные породы гончих начали быстро прогрессировать. Дальнейшая работа теперь была направлена на выявление рабочих качеств кровных собак и закрепление этих качеств в племенных линиях. А успешное сочетание выставочной работы и полевых испытаний способствовали дальнейшему совершенствованию отечественных пород гончих, постепенно улучшая их экстерьер и полевой досуг.
В первое десятилетие после революции Пахомову особенно часто приходилось выступать в охотничьей периодике и в защиту гончей, и с подробным обоснованием требований к её экстерьеру и полевому досугу, да и просто по общим вопросам развития отечественного собаководства. В это время им было опубликовано более полусотни статей и заметок, касающихся этих вопросов. В конце 20-х гг. он обобщил весь свой огромный личный опыт и знания о гончих в книгах: «Гончая и её стандарт» (1931); «Как охотиться с гончими» (1931); «Породы гончих» (1931); «Полевые пробы гончих» (1932). Эти книги мало назвать «классическими трудами» о гончей, это фундаментальные работы, и, наряду с монографией Кишенского, без знания их, без опоры на них невозможно написание ни одной современной книги о гончей.
В этих трудах оба автора сумели обобщить и систематизировать весь тот опыт, который был накоплен русскими любителями гончих собак на протяжении всего XIX и первой трети XX века. Теоретическая и практическая значимость этих работ способствовала тому, что они не только вошли в золотой фонд руководств, посвящённых конкретному виду практической охоты, но и легли в основу всех последующих руководств по гончим собакам и охоте с ними, вплоть до самых последних.
Но особенно хочется отметить среди этих четырех работ Н.П. Пахомова книгу «Полевые пробы гончих». Равного этому труду в литературе, посвящённой гончей и охоте с ней, не было почти три четверти века. В нём Н.П. Пахомов достаточно точно и подробно разобрал все элементы работы гончей собаки, дал твёрдые ориентиры того, как правильно оценить эти элементы в работе собаки и почему они оцениваются так, а не иначе. Именно этот труд Н.П. Пахомова лежит в основе всех других, последовавших после, работ посвящённых гончим собакам. Настала пора не только возвратиться к истокам, но и отдать должное тому человеку, который первым разработал всю систему понятий в оценке работы гончей собаки. Причем здесь важно также понять, что «Полевые пробы гончих» нужны даже не столько для знатоков-экспертов (хотя и рассчитаны, главным образом, на них), сколько для любого культурного гончатника, т.к. просто и доходчиво разъясняют, в чём же заключается не только смысл, но и сама красота в охоте с гончими. И здесь необходимо заметить следующее.
Хотя совершенно права народная поговорка говоря, что всякое сравнение хромает, но уместно будет провести тут такую аналогию. Охотничья собака (именно охотничья, а не декоративно-диванная) не есть основное блюдо, и, тем более, никак его не заменяет. Охотничья собака есть лишь приправа к основному блюду. Потому сама по себе никакой охоты она заменить не может. Одной приправой сыт не будешь. Иные обходятся вообще без всяких приправ, им они вовсе не нужны, им вполне достаточен натуральный вкус самого блюда. Другие не могут ничего есть без приправы, в противном случае пища кажется им пресной и безвкусной. Среди любителей приправы есть такие, кто любит все приправы и не выделяет из них какую-то одну самую любимую. Другие же предпочитают только какую-то одну, и без этой приправы не едят никакое блюдо. Одним из них она нравится просто так, безотчетно, подсознательно, и они просто наслаждаются её вкусом, гармонирующим с их внутренним пристрастием. Другие понимают в ней толк, могут разложить её композицию и насладиться каждым из составляющих её элементов. Одним это даётся от рождения, как абсолютный слух; другие этому учатся. В любом случае труд Н.П. Пахомова «Полевые пробы гончих» помогает разобраться в этом вопросе и тем, и другим. Он учит главному, самому понятию культурной охоты с гончей собакой. Гончая собака не машина для добывания зайцев, а всего лишь инструмент, помогающий охотнику получить эстетическое удовольствие от охоты. Тот, кто хочет добывать много зайцев или лисиц, вполне может выбрать для этого другие более эффективные способы охоты на них. Тот, кто выбирает гончую собаку, выбирает определённый стиль и тип охоты, главная задача которой заключается не в количестве добытых зайцев, а в том, как они добыты. Тот, кто не понимает этой разницы, не может называть себя настоящим гончатником.
В январе 1931 года Николай Павлович делает, пожалуй, единственный резкий поворот в своей жизни. Он бросает музейную и научную работу и поступает на должность охотоведа при Центральном совете Военно-охотничьего общества (ЦС ВОО). Во всех своих воспоминаниях он объясняет этот поворот следующей причиной.
В 20-е гг. в охотничьей периодике появились статьи, в которых говорилось о потери Русской гончей злобы к волку. Доказать на практике, что это не так, что Русская гончая не утратила своего самого драгоценного качества – злобы к волку и в состоянии его гнать, и стало сокровенным желанием Пахомова. Такие возможности и представились ему с занятием должности охотоведа ВОО. Пахомов сумел убедить руководство общества в необходимости создания волкогонной стаи Русских гончих и организации с нею охот по волку. Доезжачим для стаи Николай Павлович пригласил опытного выжлятника Василия Красова, работавшего до этого в питомнике гончих Всекохотсоюза.
Весь 1931 год ушёл на создание стаи, в чём опять проявился несомненный талант Пахомова, как заводчика и знатока. А уже в сентябре-октябре 1932 года было организовано настоящее отъезжее поле, в результате которого из 30 выставленных волков было взято 19. Но настоящим триумфом Русской гончей, доказавшим наличие у неё мертвой злобы к волку, стал день 11 октября, «когда, – как писал в своих воспоминаниях Николай Павлович, – из под Говорушки, русской чепрачной выжловки всего по второй осени, был принят живым и сострунен крупный, ростом уже выше собаки, прибылой волк, которого выжловка в беззаветной злобе трижды заваливала, но не смогла удержать, т.к. лихой доезжачий Василий Красов не смог вовремя подоспеть к ней на стомившейся лошади». Сокровенное желание Пахомова на практике доказать возможности Русской гончей было блестяще выполнено.
Понимая, что любители и меценаты остались в далёком прошлом, и одной лишь красотой самой охоты и необходимостью поддержания в Русской гончей такого бесценного качества, как злоба к волку, не обоснуешь перед руководством ВОО надобность в содержании собственной стаи; Пахомов подробно обсчитал все издержки. В результате получилось, что несмотря на затраты по содержанию самой стаи, провоз её к местам охоты, аренду помещений в деревнях, провоз военных команд охотников и т.п.; каждый убитый волк обошёлся обществу в два раза дешевле, чем волк, добываемый традиционным способом на зимних охотах с флажками. Таким образом, Пахомов доказал, что содержание волкогонной стаи обществом не только возможно, но и выгодно с экономической точки зрения, к тому же учитывая общую значимость борьбы с волком.
Создание волкогонной стаи Русских гончих ВОО и организация отъезжих полей по волку, хотя и были для Пахомова самым желанным для него делом в обществе, но всё же не входили в круг его прямых обязанностей. Стая была делом его души. На пятом десятке лет своей жизни он, как бы вновь вернулся в свою юность, смог в последний раз ощутить то непередаваемое чувство заводчика, ощущение полноты и радости жизни, когда твои труды, знания, опыт, интуиция и мечты воплощаются в однотипную породную рабочую стаю гончих. Последний раз…
Работа, которую Николай Павлович выполнял в ВОО, была разнообразна и интересна. Он занимался припиской к обществу новых охотугодий и их первичным охотустройством. В частности, именно Пахомов выбрал и организовал охотхозяйство ВОО в Завидово, впоследствии ставшее самым известным и знаменитым охотхозяйством в СССР, и ныне, закономерно, перешедшее в ведение структур Президента России. Пахомов также организовал клуб и библиотеку ЦС ВОО. Но самой главной своей заслугой перед обществом Пахомов считал постановку на должный уровень ежемесячного журнала «Боец-охотник», который до прихода Николая Павловича находился в состоянии агонии и на грани закрытия. Опыт подобной работы у Пахомова уже был, т.к. он с 1930 года и до закрытия журнала в 1933 году, заведовал отделом охотничьего собаководства в журнале «Собаководство». Журнал «Боец-охотник» благополучно просуществовал до самого начала отечественной войны. В конце 50-х гг. журнал был восстановлен в виде бюллетеня ЦС ВОО под названием «Охотник», который, в свою очередь, в 90-е гг. был преобразован в журнал «Охотник». Остаётся только пожалеть, что журнал, имеющий такую славную историю , и основным кругом авторов и читателей которого являются именно военные охотники; не захотел восстановить своё легендарное имя. Военные охотники вправе иметь свой собственный охотничий журнал, ориентированный именно на них, а не на стандарты общероссийских охотничьих журналов.
Однако удовлетворить Пахомова работа охотоведа не могла, это было вне его привязанностей и наклонностей. Поэтому, выполнив все взятые на себя перед ВОО обязательства, в 1934 году, Николай Павлович возвращается к привычной и любимой работы искусствоведа.
В 30-е гг. работа по созданию двух отечественных пород гончих собак: Русской и Англо-Русской, была успешно завершена и требовала лишь закрепления достигнутого в общепризнанных стандартах. Проект таких стандартов был разработан Пахомовым. На Всесоюзном кинологическом совещании в 1939 году стандарты, предложенные Пахомовым, были утверждены. По мнению современного исследователя и знатока истории отечественных гончих Р.И. Шияна «пахомовские стандарты» являются лучшими в сравнении со всеми принятыми впоследствии. Оценивая значение этих стандартов в истории отечественных гончих собак, оценивая всё сделанное Пахомовым в 20-30-е гг., мы ещё и ещё раз должны низко поклониться Николаю Павловичу, благодаря знаниям, труду и неутомимой энергии которого, мы и имеем две прекрасные национальные породы рабочих гончих собак. А потому без всякого преувеличения мы по праву можем называть его отцом Русской и Англо-Русской гончих. И это прекрасно понимали и осознавали все, кто работал вместе с Николаем Павловичем. И это ещё раз подтвердило Всероссийское кинологическое совещание 1947 года, оставив стандарты Пахомова без изменений.
Однако начинался 1948 год. Год новой, инспирированной Сталиным, чистки страны. В это раз правящая партия развернула борьбу с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Не остались в стороне и собаководы. По инициативе А.П. Мазовера и Э.И. Шерешевского было предложено изменить «космополитические» названия отечественных пород. Так и стала Англо-Русская гончая Русской пегой. Уже только это, предложенное ими название, хорошо свидетельствует, как далеки были от среды гончатников и от традиций русской охоты с гончими, эти борцы. Пегий окрас рубашки русскими охотниками всегда считался типичным именно для западной гончей. Для восточной гончей этот окрас как раз не типичен. Потому для слуха старого русского гончатника само словосочетание «русская пегая» есть нонсенс, диссонанс; т.к. русская гончая не может быть пегой. Вот и всё. Но общий уровень грамотности новоявленных борцов с космополитизмом хорошо демонстрирует следующий забавный факт. По первоначальному проекту А.П. Мазовера и Э.И. Шерешевского Английского сеттера было решено переименовать в «белокрапчатого». Как говориться, без комментариев.
Забавен и ещё один факт. В холопском раже борцы с космополитизмом попытались забежать и впереди паровоза. А.П. Мазовер и Э.И. Шерешевский, думая подыграть пролетарскому партийному духу, предложили отменить старинную охотничью терминологию, как якобы являющуюся «кастовым языком помещичье-феодальных охот» (sic!). Например, они предложили заменить выжлеца и выжловку на кобеля и суку; паратость на быстроту; свальчивость на дружность и т.д., и т.п. Однако здесь они не угадали. С подачи самого вождя в страну потихоньку возвращались понятия предреволюционной России. Особенно это усилилось во время отечественной войны, когда всё русское было поднято на щит. К тому же в защиту старинной охотничьей терминологии выступили известные писатели. В.В. Бианки, И.С. Соколов-Микитов и А.А. Ливеровский в 1950 году написали открытое письмо в адрес Главного управления по делам охотничьего хозяйства при МСХ РСФСР, ведавшее Всероссийским кинологическим советом, и радетелей за чистоту «пролетарского языка» попридержали.
Естественно, что резко против переименования Англо-Русской гончей в Русскую пегую был Пахомов. Зато это переименование активно поддержал В.И. Казанский, за что и получил от А.П. Мазовера в качестве приза право на составление своих стандартов на отечественные породы гончих собак. Пахомов же навсегда оказался отлученным от составления стандартов. Разработанные В.И. Казанским стандарты на Русскую и Русскую пегую гончих, утвержденные в 1954 году, оказались намного хуже стандартов 1939 года. И потому все последующие годы неоднократно дорабатывались. Хотя много проще было вернуться к испытанным стандартам.
В 50-е гг. Пахомов отошел от активного судейства. За вклад в развитие отечественного охотничьего собаководства в 1958 году Выставочный комитет ВСВХ наградил его золотой медалью. Однако лучшей наградой для него было видеть, что несмотря ни на что, две отечественные породы гончих собак стоят на твердом фундаменте. Единственно, что продолжало огорчать Николая Павловича – это название Русская пегая. В одном из своих последних интервью Пахомов заметил: «Мечтаю дожить до того времени, когда русской пегой гончей будет возвращено название англо-русская». К сожалению, Николай Павлович не дожил до этого. Он скончался 11 марта 1978 года в Москве. Лишь в 1994 году историческая справедливость восторжествовала, и Русской пегой гончей было возвращено её исконное название – Англо-Русская.
Несмотря на невозможность в последние годы жизни активно заниматься гончими, охота всё ещё волновала Пахомова, но «теперь уже не сладкой мечтой, а воспоминаниями о прошедших днях, проведенных в полях и лесах с борзыми и
гончими». Эти воспоминания воплотились в два замечательных цикла рассказов «Портреты гончатников» и «Охотничьи миниатюры», которые не имели до этого аналогов в русской охотничьей литературе. Несомненный литературный талант автора сразу же привлек к ним внимание и выделил их из потока охотничьей литературы. В этих рассказах Николай Павлович отдал дань благодарной памяти тем, кого знал и любил; тем, кто сыграл решающую роль в становлении его как охотника и гончатника. И как когда-то «Записки охотника» И.С. Тургенева стали родоначальниками целого цикла всевозможнейших охотничьих «Записок», так и «Портреты гончатников» Пахомова породили целый цикл всевозможнейших «Портретов».
Долгие годы занимаясь проблемами искусства, Николай Павлович, конечно, постоянно сталкивался с темой «охота в искусстве». Но только в послевоенные годы интерес к этой теме воплотился в целом цикле интереснейших статей: библиофильских, литературоведческих, искусствоведческих. Одно из интереснейших исследований, написанных им в этом цикле, хочется отметить особо – это серия статей в журнале «Охота и охотничье хозяйство» (1964) – «Охота в русской живописи». В охотничьей литературе таких глубоких исследований по этой теме до этого не было.
В упомянутом выше, своём последнем интервью Николай Павлович, говоря о своих творческих планах, заметил, что хотел бы издать альбом «Охота в русской живописи». К сожалению, ему не удалось это сделать. Как не удалось осуществить и другую свою «заветную», как он её называл, мечту – «издать обширную монографию о гончих, как в свое время, например, была издана книга Урусова о лошади». Всю жизнь Пахомов собирал и систематизировал материал для этой работы. Но монография о гончих так и осталась не написанной. Нет нужды говорить, что бы это могло быть. Пожалуй, эта работа и до сих пор была бы по силам только ему.

[Задоров]

СМЕЮ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ

В журнале «ОХОТА И РЫБАЛКА ХХ1 ВЕК» №11.09 опубликована статья Виктора Кишиневского «Охота со щенком гончей». Автор, как я узнал, кандидат медицинских наук,. и диссертацию, надо полагать, писал. Общепринято, начинается она с краткого введения, а затем литературного обзора, где дается анализ имеющейся по данному вопросу информации с обязательной ссылкой не на «кое-кого», «некоторых», «многочисленных», и «не многочисленных» авторов, а пофамильно, чтобы въедливый оппонент мог проверить достоверность информации и сделать вывод о целесообразности проведенных исследований, их новизне и научно-практической значимости.

Да и в литературных трудах на охотничью тему общепринято ссылаться пофамильно на других авторов, посвятивших свои публикации тематике рассматриваемого вопроса. Опубликовав в уважаемом журнале статью под столь интригующим заголовком «Охота со щенком гончей», Виктор Кишиневский «других придерживается правил», заподозрив «многочисленных» авторов статей и руководств по дрессировке, нагонке, то есть подготовке гончих к охоте с ними, в дремучей некомпетентности. Кроме ссылки на С.М.Духанина и его, -, как он пишет: «…замечательную книгу «Стая гончих для псовой и ружейной охоты», ни одной другой фамилии В.Кишиневский не приводит, а предлагает читателям свое собственное мнение как единственно верное и бесспорное. А чтобы никто не посмел сомневаться, автор ссылается на «Осмысливание с использованием профессиональных медико-биологических знаний, двадцатилетнего опыта содержания гончих и охоты с ними..» Правда, автор не называет ни одной своей гончей, которая «начав охоту со щенка», в последующем на выставках, испытаниях, состязаниях заставила о себе говорить.

Считаю себя вправе выступить оппонентом В.Кишиневскому, «обогащенному профессиональными медико-биологическими знаниями». По поводу его статьи «Охота со щенком гончей» Я, Кузяев Алексей Николаевич, по профессии ветеринарный врач, имею ученую степень кандидата биологических наук, ученое звание «старший научный сотрудник по специальности «ветеринарная физиология» Стаж работы с гончими более 35 лет. Сам лично вырастил и воспитал 4-х собак класса «элита», двух «чемпионов» (на выставках по бонитировке) Ряд гончих моего завода оставили заметный след в породе русская пегая гончая, как-то Бушуй 2976 Есакова В.В., Сильва Т.Б-298 Крюкова А.Я., Гайда 2050 Ермолинского В.П. и др. Особенно преуспел в породе ч.Соловей 4171 Белова Б.К., несущий и по матери и по отцу крови моих гончих.. В различных охотничьих изданиях опубликовал несколько десятков статей, посвященных гончим, в том числе и за возврат национальной породе названия «РУССКАЯ ПЕГАЯ ГОНЧАЯ» В 2004г вышла моя книга «Отечественные гончие и охота с ними»

Прежде чем быть готовой к использованию её на охоте, охотничья собака любой породы проходит обязательный и последовательный цикл: а/выбор и воспитание щенка, б/ дрессировка, в/ притравка – у борзых и норных, г/ нахаживание – у лаек, д/ натаска – у подружейных, е/ нагонка – у гончих.

Вне сомнения, главным фактором, решающим выбор щенка гончей, как, впрочем, и выбор щенка других пород охотничьих собак, для охотника является возможность получить его от известных, проверенных в работе производителей, стабильность рабочих качеств которых подтверждается в нескольких поколениях предков. Приобретая щенка от проверенных, известных по своим свойствам собак, охотник получает своего рода «полуфабрикат». Как портной-неумеха может из добротного материала сшить тришкин кафтан, так и неумелым выращиванием и воспитанием можно загубить щенка с богатейшей наследственностью. Целесообразный режим содержания и кормления обеспечивает хорошее физическое развитие щенка – основу будущей работоспособности собаки, правильного формирования особенностей её экстерьера. Для правильного выращивания щенка владелец должен знать основные закономерности его роста и развития. Выделяют следующие основные этапы роста и развития собаки: эмбриональный (внутриутробный), подсосный (от рождения до 1-1,5 месяцев), щенячий (от 1,5 до 6 месяцев) этап молодняка (от 6 до 12 месяцев и молодых собак ( от 12 месяцев до 2-3 лет. Обращаю особое внимание на щенячий этап развития (от 1 до 6 месяцев).



2

Начиная с этого времени В.Кишиневский призывает брать щенка на охоту. Именно в этот период идет интенсивный рост трубчатых костей, длина конечностей щенка увеличивается в 2-2,5 раза и практически на этом рост трубчатых конечностей и заканчивается. Правильный режим кормления и содержания в этот период являются решающими для выращивания гончей. Если к 6 месяцам у собаки плохо развиты трубчатые кости, исправить этот недостаток на дальнейших этапах роста почти невозможно. Именно в этот период идет смена молочных зубов на постоянные. Отклонения в режиме содержания и кормления щенка в этот период, а также чрезмерные физические нагрузки на неокрепший организм, нередко печально «аукаются» на зубной формуле.

Конечно же, наши мудрые предшественники Н.П.Кишенский, М.А.Сергеев, Б.Н.Арманд, В.И.Казанский и др. прекрасно знали возрастные особенности гончих и никто из них никогда в своих книгах и статьях отправляться: «со щенками гончих на охоту» не призывал. Не нашел я этот совет ни у кого и из современных авторов, пишущих о гончих и об охоте с ними.

После того, как щенок привит против всевозможных инфекций, его следует почаще выводить на прогулки, желательно куда-нибудь на опушку леса, подальше от проезжих дорог, бродячих собак и кошек. Любой мало-мальски наблюдательный владелец щенка гончей в первые же выходы с ним для ознакомления с окружающей обстановкой, обратит внимание на четкое проявление у щенка ориентировочного рефлекса (ОР). Рефлекс этот тесно связан с механизмом внимания, удивления, настороженности, испуга, тревоги, бдительности. Характеризуя его, И.П.Павлов писал: « Едва ли достаточно оценивается рефлекс, который можно было бы назвать исследовательским рефлексом, или, как я его называю, рефлекс «что такое?», один из фундаментальных рефлексов. Биологический смысл этого рефлекса огромен. Если бы у животного не было этой реакции, то жизнь его каждую минуту, можно сказать, висела на волоске» Пассивно-оборонительная реакция настороженности предохраняет щенка от контакта с раздражителями, которые могут оказаться болезнетворными и вредными. Если щенок растет в условиях свободного и достаточного общения с раздражителями внешней среды, постоянно вступая в контакт с ними, с новыми предметами, лицами, животными и т.д., этот рефлекс угасает. Гончие в возрасте 3-4 месяца очень игривы, ласковы, любознательны, контактны. В их поведении преобладает исследовательская активность, именно в этот период они легко обучаются положительным навыкам. В это же время у них трудно выработать тормозные реакции. Поэтому в ранний период дрессировку лучше начинать с таких команд, как «Ко мне», «Место», в последующем, переходить на команды, которые включают торможение: «Стоять»,»Сидеть», «Лежать». «Рядом» и т.д. В это же время начать отрабатывать запретительную команду «Отрыщ!». Для гончих нет и не может быть команд «Нельзя», «Фу». Такая последовательность воспитания основана, как показали исследования на щенках служебных пород, на неодновременном морфологическом и функциональном созревании возбуждающих и тормозных систем растущего щенка.

В 5-6 месячном возрасте мозг щенка достигает настолько высокого уровня развития, что они могут обучаться сложным навыкам так же успешно, как и взрослые собаки. Однако в этом возрасте животные очень ранимы, и при чрезмерных нервных нагрузках ( на сколе, например, при сверхранней нагонке у них легко возникают признаки невротизации и они начинают усиленно голосить). С этого же возраста гончую начинают приучать к рогу. Знание сигналов рога имеет огромное значение при нагонке и при последующей охоте, а потому нужно приучить гончих к ним заблаговременно. Достигается это тем, что перед кормлением щенку, да и взрослой собаке, трубят позыв в рог, то есть играют определенный мотив, всегда одинаковый, который они очень хорошо запоминают. Впоследствии, при нагонке и охоте, зная, что после «позыва» им каждый раз давали корм, гончие станут быстро выходить на зов («валиться») а это для них очень важное достоинство, называемое «позывистостью».

Очень важно со щенячьего возраста научить, а в последующем постоянно поддерживать выполнение команды «Покажи зубы». Сначала гончую приучают спокойно стоять при поглаживании морды, не скупясь при этом на ласку и поощрение лакомством, то есть добиваются, чтобы процедура осмотра зубов доставляла гончей удовольствие. И если еще совсем недавно эксперт в ринге довольствовался лишь осмотром резцов, сейчас, по новым правилам экспертизы, требуется осмотр всей зубной аркады.



3

Показывая на ринге эксперту прикус своей собаки, владелец стоит справа от неё. Затем большими пальцами правой и левой руки слегка отодвигает верхнюю и нижнюю губы. Резцы видны идеально и в анфас и в профиль. Далее, большие пальцы правой и левой руки вводят в пространство за клыками, при этом пальцы левой руки ложатся на верхнюю челюсть, а пальцы правой руки – на нижнюю челюсть. Челюсти осторожно раздвигают, и вся зубная аркада – как на ладони. Собаки обычно эту процедуру очень недолюбливают, поэтому, повторяю, щенка к ней надо готовить сызмальства и постоянно поддерживать условный рефлекс лаской и вкусопоощрением. По правилам экспертизы, если у собаки не удается осмотреть прикус, она получает только «удовлетворительно». Начиная с 6-7 месяцев гончую надо все активнее и активнее знакомить с лесом. Гончая учится ориентироваться в лесу, находить хозяина по следу. Очень важно, чтобы гончая, удалившись от хозяина, научилась возвращаться обратно по своему следу, то есть в пяту. Учится она возвращаться и по неизвестным человеку азимутам. Уяснив в щенячьем возрасте ход в пяту, то есть обратно по своему следу, уже будучи взрослой, такая гончая всегда вернется к своему хозяину, как бы далеко не увела её ходовая лисица. Если, разумеется, она не излишне доверчива и где-то её не перехватили «двуногие шакалы» А таких случаев сколько угодно. Вот почему именно в этот период выработать у молодой гончей недоверие к посторонним. Перед тем, как выходить на прогулку в определенное место, попросите кого-нибудь из знакомых отправиться туда заранее. Пусть он подзовет он вашу гончую и если она подойдет и дастся в руки, как следует отстегает её прутом. Несколько таких сеансов (только партнеров желательно каждый раз менять) и, поверьте, у вашей гончей навсегда выработается стойкий рефлекс недоверия к посторонним. Все вышесказанное есть очередной очень важный этап подготовки гончей к охоте и называется он «дрессировка».Неспроста истинный знаток гончих Н.П.Пахомов писал: «Дрессировка гончих нужна. Она может сделать охоту добычливой, а не случайной».Пройдя школу предварительной подготовки, будучи хорошо выращенной, не обделенной лаской и вниманием, гончая готова к следующему этапу подготовки охотничьей собаки – нагонке. Нагонкой принято называть обучение молодой гончей розыску, преследованию зверя, а также подготовку гончей к охоте. К наганиванию молодых гончих приступают не раньше, чем им исполнится 10-11 месяцев. Этот наказ оставили нам основоположник ружейной охоты с гончими Н.П.Кишенский. «Если дорожить гончими, - писал Н.П.Кишенский, - лучше опоздать несколькими месяцами , чем уранить несколькими неделями» А вот что писал другой авторитет отечественного охотничьего собаководства Н.П.Пахомов: «Гончих рекомендуется наганивать с 10-месячного возраста. Ранняя нагонка может неблагоприятно повлиять на телосложение собаки и её голос». В.И.Казанский считал допустимой раннюю нагонку, но строго предупреждал, что «при наганивании молодых гончих нужна осторожность. Нельзя переутомлять их, допускать перегрузку сердца и подрывать этим еще не окончательно окрепший организм» Но где она, эта грань осторожности. И всякий ли гончатник, обуреваемый радостью раннего начала его питомца отдавать голос на следу зайца или лисицы, прислушается к здравому рассудку и не надорвет свое юное дарование?!.

Несколько лет назад известный эксперт-кинолог по гончим Д.Федорин опубликовал в журнале «Охота и охотничье хозяйство» статью, в которой в самых лестных тонах отзывался о гончей, прекрасно работающей по беляку с семимесячного возраста. Следом появились еще публикации подобного рода. У отдельных авторов щенки аж с пятимесячного возраста «лихо гонят». К сожалению, никто из авторов не проследил за судьбой «скороспелых вундеркиндов». Согласен, что гончая и с пятимесячного возраста может отдать на следу голос и еще продвигаться некоторое время с голосом до первой сметки зайца. Отдача голоса – врожденный, безусловный рефлекс, природный дар, и отдача 5-6-месячным щенком голоса на следу зайца или лисицы как раз и есть одно из проявлений природного задатка. На то она и гончая! 5-6-месячный щенок борзой или английского сеттера голос на следу зайца не отдаст.

Можно привести множество примеров пагубных последствий раннего начала нагонки и чаще всего такие эксперименты заканчиваются альвеолярной эмфиземой легких у молодых гончих. Очень характерные примеры на этот счет приводит Б.Н.Арманд в статье «О ранней нагонке» Ж. «Ох. и ох.» №9, 1972



4

Альвеолярная эмфизема легких.- потеря альвеолами сократительной способности и, стало быть, возможности выводить «отработанный» воздух. Напомню, что, проходя через верхние дыхательные пути, вдыхаемый воздух по трахее, далее по бронхам поступает в левое и правое легкое. В каждом легком бронхи разделяются на более мелкие бронхиоли, оканчивающиеся в легочных долях, состоящих из альвеол. Именно в альвеолах кровь через капилляры обогащается кислородом и освобождается от углекислого газа и некоторых продуктов обмена. При выдохе в легком остается небольшое количество так называемого остаточного или резервного воздуха. Следует отметить, что у абсолютного большинства млекопитающих фаза выдоха на доли секунды короче фазы вдоха. Но это не меняет сути, и в зрелом организме даже после интенсивной пробежки количество остаточного воздуха в легких остается постоянным. Мышцы альвеол и межальвеолярного пространства обладают хорошей сократительной способностью и излишки остаточного воздуха выталкиваются при выдохе.

Но это, повторяю,. в зрелом организме. Когда же не закончившему физического и физиологического развития щенку 5-6- месячного возраста дают интенсивную нагрузку при нагонке и еще советуют брать на охоту, итог может быть только плачевный. Как уже сказано выше, у гончей, относящейся к классу млекопитающих, при выдохе в легких остается резервный воздух, а у юной гончей мышечные волокна альвеол и межальвеолярного пространства пока не обладают достаточной сократительной способностью. Постепенно в альвеолах скапливается все больше и больше остаточного воздуха, а вместе с тем растягиваются и еще больше теряют сократительную способность альвеолярные мышцы, так как они тоже сдавливаются и даже могут атрофироваться. Вот такая гончая и начинает интенсивно двигать пахами, то есть животом через диафрагму давить на переполненные остаточным воздухом легкие. Для охоты такая гончая навсегда потеряна. Это лишь одна беда- последствие начала сверхранней нагонки. Эту тему можно продолжить и привести примеры с растяжением, мышц, сухожилий и связок на суставах, артрозах и артритах, сгубивших не одну гончую.

В 2000г. известный Тульский заводчик русских пегих гончих Былинин А.В.по моей настоятельной просьбе выделил Козаче Л.Т. смычок щенков от своей знаменитой ч.Найды 4456 и прославленного ч.Вожака 4261. Морозова М.А. Молодые выжлята в 5-месячном возрасте отдали голоса, чем привели своего темпераментного владельца в неописуемый восторг. С каждым выходом в лес выжлята заметно прогрессировали, о чем с радостью владелец сообщал мне. Нет, не прислушался он к моему совету не форсировать события. В полуторагодовалом возрасте Плакун и Песня – так он их назвал, на испытаниях сработали на диплом 111 степени в смычке. Выжлец дальше не поднялся, а выжловка вскоре заработала диплом 111 степени в одиночку и на этом остановилась, потеряв интерес к работе. Выжлец погиб в 3-летнем возрасте от сердечной недостаточности. Вот видимо о таких загубленных ранней нагонкой и пишет в своей книге «Русская гончая» Р.И.Шиян: «…немало примеров тому, когда рано наганивавшиеся гончие теряли навсегда проявившуюся у них по молодости страсть и пылкость беззаветного гонца».

Подготовка гончей от щенка до первого выхода на охоту в методическом отношении и в последовательности имеет много общего с методологией подготовки рысака или верховой в конно-спортивном коневодстве. Там никому и в голову не придет выпускать годовалую кобылку или жеребчика на скачки. Лишь в полуторагодовалом возрасте начинается называемый курс так называемой «заездки». То есть, это тот же курс дрессировки и нагонки. А первый старт эта лошадь примет только в 2-летнем возрасте. К участию в конкурсе лошади вообще допускаются не ранее четырех лет.

А теперь снова вернемся к статье В.Кишиневского «Охота со щенком гончей» Автор на полном серьезе утверждает, что безразличие к опасности надорвать молодой, растущий организм гончей началом сверхранней нагонки пришло к нам из Х1Х века, еще от комплектных охот. Дескать, у состоятельных владельцев стай был богатый выбор ремонтного молодняка. Но ведь комплектные охоты канули в лету вслед за отменой крепостного права. Основоположник ружейной охоты с гончими Н.П.Кишенский охотился с одной гончей или, в крайнем случае со смычком, оставив нам добрые советы в своей книге «Ружейная охота с ГОНЧЕЙ» С гончей-подчеркиваю, а не со стаей.



5

Ничего, кроме улыбки, не может вызвать запугивание автором «несмышленышей»-владельцев гончих опасностью, задержать раскрытие природного дара своих питомцев до 3-4 поля, а может, и вообще загубить, если не начать с ними охотиться «с пеленок».

И раньше, для пополнения комплектных охот, и сейчас, знающие толк гончатники стараются брать для воспитания щенка весеннего помета. И растить его легче и можно упредить массу осложнений, связанных с нарушением обмена веществ. К следующей весне в ваших руках крепкий, энергичный, прошедший хорошую школу дрессировки гончак. И сама природа зовет владельца гончей в лес – на чернотроп. Благодатное время, когда гончая учится пользоваться чутьем, тонко дифференцировать (выделять) из многообразия запахов пробуждающейся природы запах, оставшийся на следу зайца. Научится этому ваша гончая, и если она от природы чутьистая и вязкая – быть ей мастером! «Иногда – пишет Н.П.Кишенский,- и необходимость заставляет наганивать осенью. Это бывает, когда молодые гончие – осенние щенки, и им минует год осенью, но и в этом случае можно ограничиться несколькими полями, что бы собаки принялись, а настоящее нахаживание отложить до весны». И на этот счет у В.Кишиневского серьезные сомнения. Не видит он ничего страшного и в начале нагонки по белой тропе. А примерчик-то, примерчик какой он приводит для подтверждения своего умозаключения: «Считать, что молодая гончая, насмотревшись на снегу на гонные следы, начнет гонять «на глазок», все равно что думать, будто если начинающим грибникам позволять нюхать первые грибы, то в последующем будут искать их исключительно «на чутье» с закрытыми глазами».

Стыдно кандидату медицинских наук не знать, что нюх собаки примерно в 40 раз чувствительнее, чем у человека. Поэтому человек на «тихой охоте» руководствуется зрением, а не обонянием.

Отдача голоса – наследственно закрепленный из поколения в поколение безусловный, то есть врожденный рефлекс. Но чтобы этот рефлекс проявился, должен быть условный раздражитель. Сигнал может поступить через обонятельный, зрительный, вкусовой и даже кожный анализаторы. При нагонке по черной тропе безусловный рефлекс (голос) проявляется при воздействии запахового раздражителя (запах зверя) через обонятельный анализатор на кору головного мозга. При нагонке по белой тропе – два раздражителя: зрительный (след зверя) и обонятельный (запах следа зверя). Другими словами, действует ассоциированная пара условных раздражителей и на них вырабатывается условный рефлекс – отдача голоса. Когда же гончая с белой тропы переходит на чернотроп, воздействие на зрительный анализатор отсутствует. Неподкрепление безусловного рефлекса импульсом из коркового конца зрительного анализатора приводит к перевозбуждению нервной системы и даже срывам, особенно у молодых собак, легко возбудимых, с неуравновешенным типом нервной системы. Тут-то гончая и начинает голосить! И если подобное многократно повторяется, в ней закрепляется добор, который затем перерастает в пустобрехство. Вот почему наши мудрые предки, как уже было сказано выше, наганивали гончих только по черной тропе, учили их первоначально пользоваться чутьем.

Это лишь один пример причины пустобрехства. И напрасно В Кишиневский утверждает, что «..к счастью, верность отдачи ни улучшить, ни испортить нельзя», даже ……пуская молодую гончую в паре с взрослой слабоголосой». Ой, ли?!

С трудом верится, что автор и его друзья отправились на охоту с 6 и 9-месячными выжлятами на охоту и за два дня взяли (правильно надо говорить «добыли») почти дюжину зайцев-русаков. Мне бы радоваться надо: «чудо-вундер» 9-месячный Сокур идет от Салюта Х11 В.Д.Сатарова, а Салют Х11 Сатарова В.Д – внук ч. Соловья 4171 Б.К.Белова, о котором я упомянул выше, и по матери и по отцу несет крови моих собак. Значит, не напрасно старался, мотаясь на вязки своих выжловок с имеющими племенную ценность иногородними выжлецами. Но нет, не верю я в эту легенду.

Явной отсебятиной отдает от утверждения автора относительно «тезиса» о том, что оценку работы гончей следует производить только по третьему полю». Я с такими высказываниями никогда не встречался.

В качестве «доказательства полезности и необходимости ранней нагонки и охоты», автор приводит примеры из области спорта.

6

Согласен, что если девочка в 15 лет начнет заниматься художественной гимнастикой, она и близко не достигнет уровня Алины Кабаевой, Ирины Чащиной.. Но если эта девочка в соответствии с её природными данными серьезно займется под началом грамотного и опытного тренера метанием диска или копья, поднятием тяжести, что сейчас вошло в моду, в 20-22 года она может выйти на чемпионский уровень.

Никогда не надо забывать, что на гончую порой в многочасовом преследовании зайца или лисицы выпадает тяжелейший груз физической и психо-физиологической нагрузки. Исподволь, постепенно гончая должна быть к этим нагрузкам подготовлена, и тогда она послужит грамотному и вдумчивому охотнику-гончатнику 8-9 полей, и в породе оставит глубокий след.



Кандидат биологических наук,

эксперт всероссийской категории по породам гончих

Кузяев А.Н.

[Задоров]

А вот и сам статья В.Кишеневского

Охота и рыбалка. XXI век № 79 от 1 ноября 2009 г.

Каждый, кто завел щенка охотничьей собаки, с нетерпением ждет, когда же тот проявит свои рабочие качества – ради самой охоты и чтобы убедиться в правильности выбора
Каждый, кто завел щенка охотничьей собаки, с нетерпением ждет, когда же тот проявит свои рабочие качества – ради самой охоты и чтобы убедиться в правильности выбора. Очевидно, что для гончатников это справедливо точно так же, как для норников и легашатников. Однако раннему началу охоты с гончей и принципиальной оценке ее возможностей препятствуют устоявшиеся положения, которые большинство гончатников считают незыблемыми и действуют в соответствии с ними.

Вот эти положения:

– нельзя начинать нагонку гончей раньше, чем ей исполнится год;

– нагонку молодой гончей следует начинать только по черной тропе;

– работу гончей следует оценивать по третьему полю.

Считаю их ошибочными и вредными как для подготовки конкретной гончей, так и для прогресса отечественных гончих в целом. Чтобы доказать это утверждение, рассмотрю каждое из вышеуказанных положений.

Почему, учат нас многочисленные статьи и руководства по охоте с гончими, нельзя пускать в нагонку, а тем более в охоту, щенков до года? Потому, что щенок до года еще физически и психически не готов к нагрузкам, которым он подвергается при нагонке, не говоря уже об охоте. Считается, что он увлечется преследованием и совершит непомерную работу, подорвав при этом свое здоровье и желание гонять, что сделает его в будущем нерабочей гончей, тем вероятнее, чем более азартным он является от природы. При этом утверждается: множество перспективных молодых гончих были таким образом безнадежно испорчены. Совершенно понятно, откуда взялось это мнение, безусловно, верное на момент его возникновения. А возникло оно в XIX веке, когда все, за исключением крестьян, руководств не писавших, охотились исключительно со стаями гончих, будь то комплектные или ружейные охоты.

Когда на псарных дворах содержались десятки, если не сотни гончих, то совершенно невозможно было заниматься с ними индивидуальной нагонкой. Понятно, что если пустить в нагонку несформировавшуюся гончую со стаей, в которой она выросла, то, повинуясь стайному инстинкту, молодая будет стремиться изо всех сил (и сверх их) гнать вместе со стаей и действительно может надорваться. Наши предшественники, жившие в неторопливом позапрошлом веке, могли себе позволить начинать нагонку после достижения собакой года, полноценную охоту со второго поля и оценивать работу собак по третьему. Они действовали так, имея значительное количество рабочих гончих, разновозрастное ремонтное поголовье и, наконец, материальный достаток, а если точнее – избыток. Почти никто из нынешних гончатников не обладает всем вышеперечисленным. Наш малообеспеченный, в лучшем случае – среднеобеспеченный современник, как правило, приобретает и содержит одного щенка гончей (реже – двух), сильно напрягая этим жену и семейный бюджет. Он год гуляет с гончей, но не наганивает ее, а потом еще полгода наганивает, но – не дай Бог! – не охотится с ней. И вот по третьему полю, то есть на четвертом году жизни гончей, эксперты-кинологи да и просто товарищи по охоте говорят владельцу, что его собака совершенно бездарна. Он обижается и не соглашается, каждый раз находя различные погодные объяснения скверной работы гончей – то многоследица, то слишком тепло, слишком холодно, слишком сухо, слишком сыро. Требуется еще год ожиданий и разочарований, чтобы убедиться в очевидном: ввиду отсутствия чутья или вязкости эта гончая не способна продержать зайца больше пятнадцати минут. Такая гончая годится лишь для «выталкивания» лис и зайцев из «культюков» – узких густых зарослей вдоль степных речек. И ее следовало бы отдать непритязательному охотнику, живущему в степной местности, но собака за четыре с половиной года стала членом семьи, к ней привязались жена и дети, на нее потрачено столько сил и средств, а новый щенок – это новые затраты с неизвестным результатом. В итоге собака остается в семье, и владелец «принимает ее такой, какая она есть», то есть как-то приспосабливается с ней охотиться. Так запоздалое начало нагонки и отсроченная оценка качеств гончих не позволяют их владельцам произвести своевременную выбраковку и на многие годы лишают их настоящей охоты, в результате чего гончатники, особенно городские, для которых содержание гончих сопряжено со значительными сложностями, нередко приходят к полному разочарованию.

Большинство публикаций по нагонке молодых гончих рекомендуют начинать ее только по черной тропе. Правда, разными авторами тому даются различные обоснования. Одни утверждают, что, начав гонять с белой тропы по зрительно различимому следу, гончие приобретают скверную привычку делать это «на глазок» и потом уже не могут нормально гонять по чернотропу, когда след не виден. Другие считают, что в этом случае у молодых гончих развивается неисправимая «слабоголосость». В действительности же вредной привычки гонять «на глазок», равно как и отдавать излишний голос, у гончей, к этому наследственно не предрасположенной, ни при каких обстоятельствах возникнуть попросту не может. В отличие от человека, у которого главным способом ориентации во внешнем мире является зрительный, затем слуховой и лишь в очень незначительной степени обонятельный. «Глаза» собаки, и гончей в особенности, – это ее чутье. У гончих чутье феноменальное, позволяющее лучшим представителям породы различать след зайца на кабаньей тропе, слух неплохой, а вот зрение весьма ограниченное. Не раз видел, как гончие, внезапно заметив своего владельца наветренно в 50 шагах, не узнавали его и облаивали. Не существует животных, у которых все анализаторы – зрительный, обонятельный и слуховой – были бы развиты в равной степени хорошо. Усиление возможностей одного анализатора всегда происходит за счет снижения прочих. Невероятные запаховые различения, производимые гончей во время гона, возможны только благодаря ее полному сосредоточению на обонятельных впечатлениях. Этим объясняется хорошо известный всем гончатникам факт, что, когда гончая гонит, она «ничего не видит и не слышит», потому гончие столь часто гибнут под автомашинами и поездами. Считать, что молодая гончая, насмотревшись по снегу на гонные следы, начнет гонять «на глазок», все равно, что думать, будто если начинающим грибникам позволять нюхать первые найденные ими грибы, те в последующем будут искать их исключительно «на чутье» с закрытыми глазами. Поэтому собаки с сильным или хотя бы удовлетворительным чутьем никогда не «променяют» его на зрение. Вот собаки бесчутые – они вынуждены пользоваться зрением, чтобы компенсировать недостаток чутья, подобно тому, как слепые люди ориентируются на ощупь и отчасти обонянием. Другое дело, что у молодых гончих, впервые нагоненных и уже хорошо гоняющих по белой тропе, всегда возникают временные сложности при переходе на черную. И это совершенно понятно. Ведь в отличие от белой тропы с ее ограниченным набором запахов по чернотропу эти гончие сталкиваются с необходимостью выбирать нужный запах из огромного спектра других (почвы, листьев, разнотравья, насекомых и проч.), а такого навыка у них пока нет. У гончих с сильным чутьем адаптация к черной тропе происходит быстро – в считанные недели, хотя известно, что некоторые рабочие гончие все-таки лучше гоняют по снегу.

Теперь о возможности вызвать слабоголосость первой нагонкой по белой тропе. Отдача голоса гончей по гонному следу – это безусловный рефлекс, при этом верность отдачи голоса данной гончей определяется присущим ей сочетанием особенностей чутья и эмоционального склада. Природа слабоголосости – тема отдельного исследования. Скажу лишь, что, к сожалению или к счастью, верность отдачи голоса ни улучшить, ни испортить нельзя. Так, например, вопреки распространенному заблуждению, если молодую гончую с высокой верностью отдачи голоса пускать со взрослой слабоголосой, она не начнет пустоголосить с ней за компанию, но быстро научится отличать гон от добора и будет подваливать к той очень избирательно, и по присоединению ее голоса всегда можно будет понять, когда зверь действительно помкнут.

Наганивание молодой гончей по белой тропе исключительно удобно, потому что:

– по белой тропе гораздо проще найти зайца и познакомить с ним щенка, а также многократно помочь молодой собаке выправить сколы;

– всегда можно узнать, какого зверя погнал щенок, поощрить желательные действия и пресечь нежелательные;

– можно вытропить щенка, далеко ушедшего за копытным, не дожидаясь, пока он потеряется.

Что касается тезиса о том, что оценку работы гончей следует производить только по третьему полю, то его следовало бы переформулировать следующим образом: «Работу посредственной гончей оценивают по третьему полю». То есть гончей с посредственным чутьем и хорошей вязкостью. И вот почему. Там, где гончая с сильным чутьем «видит» носом значительные отрезки следа и в ее мозгу легко складывается целостная картина, средне– и слабочутая гончая «видит» лишь отдельные островки запаха в местах, где он запечатлелся лучше всего, и в молодом возрасте ей такой кроссворд решить не под силу. Если же она обладает достаточной вязкостью, аналогом человеческой усидчивости и упорства в достижении цели, то с годами приобретает необходимый опыт и мастерство в решении следовых загадок, но разгадки удаются только тогда, когда тропа позволяет получить необходимый минимум информации. Отсюда нестабильность ее работы. Если же гончая начинает отлично гонять в 7–8 месяцев, когда никакого «мастерства» у нее еще нет и быть не может, это означает, что при достаточной вязкости она обладает великолепным чутьем, которое среди наших гончих встречается, к сожалению, довольно редко, гораздо реже, чем хорошая вязкость. Именно разницей в чутье в основном определяется весьма разное время начала настоящей работы гончих при равноценной нагонке. Для того чтобы научиться рисовать, как делают это без всякого обучения некоторые одаренные от природы дети, другим необходимо окончить художественную школу, а третьи, и окончив школу, никогда не будут на это способны. Обладая достаточной вязкостью при посредственном чутье, гончая по третьему полю действительно начинает гонять вполне сносно, по хорошей тропе показывая работы на диплом третьей и изредка даже второй степени и, будучи выставленной на полевые испытания в благоприятных условиях, может дипломы получить. А по более сложной тропе она гоняет долго, но очень моровато, с бесконечными сколами, по тяжелой же тропе (мороз, сушь, мерзлая пестрая тропа, многоследица) вообще гонять не может. Такими гончими бывают довольны охотники, которые могут себе позволить выбираться на охоту, когда тропа тому благоприятствует, «увидал за окном порошу и поехал». Для тех же, кто в силу занятости выходит с гончими не по хорошей тропе, а по выходным, нужны собаки, превосходно работающие в хороших условиях и удовлетворительно в любых, то есть вязкие и очень чутьистые. Много раз доводилось читать, что лучше три диплома третьей степени, чем один первой. Если речь идет о том, какие гончие перспективнее для племенной работы, то правильнее будет дать такую формулировку: «лучше 5 дипломов первой и второй степени, чем 3 третьей!» Потому что если мы действительно хотим совершить прорыв в качестве работы наших гончих, то в племенной работе следует ориентироваться не на посредственностей, начавших работать по третьему полю и получивших в благоприятных условиях три «тройки», а на собак, рано начавших гонять и показывающих стабильную работу по любой тропе и регулярно получающих высокие дипломы.

Осмысление с использованием профессиональных медико-биологических знаний, двадцатилетнего опыта содержания гончих и охоты с ними дает мне основания утверждать следующее. Чтобы помочь собаке быстро и в полной мере проявить все ее рабочие качества, своевременно оценить их и, возможно, путем выбраковки в ограниченный срок стать владельцем гончей, превосходно гоняющей зайца и лису, но не копытных, необходимо:

– стараться приобрести щенка от производителей, обладающих очень сильным чутьем, что проявляется в их способности великолепно работать по хорошей тропе и удовлетворительно – по тяжелой;

– нагонку начинать сразу, как только щенок пройдет курс профилактических прививок, по той тропе, которая будет в это время;

– охоту со щенком гончей начинать в самом раннем возрасте при первой же возможности;

– работу гончей оценить до первого поля, в крайнем случае – по первому полю.

Вот доказательства полезности и необходимости ранней нагонки и охоты. Работа высококлассной гончей – это спорт высших достижений, причем сама гончая – стайер, сверхмарафонец, одновременно решающий задачи удержания следа, преследования и ориентирования. Годовалый возраст собаки соответствует 13–15-летнему возрасту человека. Если ребенок впервые придет в физкультурный зал в 15 лет, он никогда не станет олимпийским чемпионом. Однако более правомерными будут не человеческие, а зоологические аналогии. В качестве наиболее адекватной биологической модели в дикой природе следует рассматривать формирование охотничьих навыков у лисицы. Именно у лисицы, а не волка, поскольку у лисы, так же как и у собаки вне человеческого контроля (бродячие собаки), часть самок оказываются половозрелыми и приносят потомство уже к концу первого года жизни. Это означает, что к данному возрасту охотничьи навыки у лисиц (и, соответственно, собак) могут и должны быть сформированы до такой степени, чтобы они могли обеспечить пропитание не только себе, но и потомству, то есть практически полностью. Лисы и собаки на это запрограммированы биологически.

Выполняя указанную программу, родители вовлекают лисят в охоту сразу же, как только те начинают выходить из норы, в месячном возрасте, принося живую добычу и давая щенкам возможность ее «поймать». Постепенно лисята отходят от норы все дальше и дальше, и в добавление к основному рациону, приносимому родителями, самостоятельно добывают себе «десерт» – насекомых, рептилий, а затем грызунов и птиц, причем занимаются этим, если позволяет погода, ежедневно и боЂльшую часть суток. Не удивительно, что при таком «интенсивном обучении» охотничьи навыки у лисиц формируются очень быстро, и примерно в четырех–пятимесячном возрасте выводки лисиц разбредаются. С этого момента молодые лисы охотятся совершенно самостоятельно, хотя и возвращаются в выводковые норы в случае опасности и непогоды. Очевидно, что с годами их «охотничье мастерство» совершенствуется, и все же никаких принципиально новых навыков и умений они при этом не приобретают.

Как было сказано выше, гончие генетически запрограммированы совершенно идентично, и в идеале со щенком гончей нужно было бы начинать ходить в угодья сразу, как только он выйдет из подсосного возраста. Но сделать это, не подвергая щенка высокому риску заразиться и погибнуть от острых инфекционных заболеваний, до проведения курса вакцинации невозможно. До выработки устойчивого иммунитета, то есть до трех с половиной месяцев, щенок должен содержаться в условиях строгого карантина. Но если с этого момента щенок гончей получит возможность находиться в угодьях, где обитают заяц и лиса, практически ежедневно, то на многочисленных примерах гончих моих собственных и товарищей я утверждаю: любая гончая с хорошим чутьем и вязкостью, которая в принципе способна достойно гонять зайца и лису, в 8 месяцев будет это делать (причем как выжловка, так и выжлец). И на первом году жизни покажет боЂльшую часть своих природных возможностей.

Кстати, в том, чтобы со щенком гончей ходить на нагонку ежедневно, нет ничего нереального. Ведь гуляют же владельцы взрослых служебных собак с ними в среднем по два часа в день, а со щенками и того больше, вставая рано и ложась поздно. Точно так и гончатники могут по будням ходить со щенками на нагонку по два часа, а более длительно – по выходным. Наличие зайцев и лис в самых разных природно-антропогенных ландшафтах позволяет это делать большинству сельских охотников и многим городским. Предположим, что щенок родился 15 апреля. Это значит, что к 15 октября, когда ему исполнится 6 месяцев, охота с породными гончими уже открыта повсеместно, и он сможет познакомиться с практическими результатами гона – взятыми сначала в его присутствии, а затем и непосредственно из-под него зайцами и лисами. И это важнейший момент в жизни молодой гончей, значение которого переоценить невозможно.

В результате повторяющегося знакомства с добытыми из-под нее объектами охоты гончая понимает свое предназначение. А важно это не только и не столько потому, что молодая собака начинает еще азартнее преследовать зайцев и лис, но потому, что она сосредотачивается на преследовании именно зайцев и лис, постепенно утрачивая интерес к копытным, которые являются «проклятием» большей части гончатников. Известно, что все гончие по своей природе в той или иной мере склонны к преследованию диких копытных, особенно косуль, и это основная причина испорченных охот и безвозвратных потерь гончих. Многие смиряются с этим, как с неизбежным злом, некоторые используют «народные противоядия», например, нещадно бьют собак на гонном следу копытных, впрочем, без особого успеха, потому как известно, что «зарекался ковшик по воду ходить...» С.М. Духанин в замечательной книге «Стая гончих для псовой и ружейной охоты» предлагает сколь интересный, столь и малоосуществимый для большинства гончатников способ – водить гончих туда, где в неволе содержатся дикие копытные и наказывать плеткой малейшее проявление интереса к ним.

Мне и, думаю, основной массе гончатников никогда не доводилось видеть в неволе косуль, а если они и есть где-то в частных зоопарках, то кто нас туда с нашими гончими пустит?! Единственный, с моей точки зрения, реальный способ добиться безразличия гончих к копытным – использовать столь хорошо знакомый психологам (и зооопсихологам) феномен фиксации. Смысл его состоит в том, что первые детские и юношеские впечатления фиксируют индивидуума на определенном типе объектов интереса и влечения, например, тип объекта первых сексуальных опытов определяет тип, предпочитаемый во взрослой жизни. Чем раньше из-под гончей будет принят заяц, чем больше зайцев из-под нее будет взято в раннем возрасте, тем надежнее она «зафиксируется» на зайце, а затем, после отстрела из-под нее лис, и на лисе, тем быстрее и бесповоротнее утратит интерес к копытным. Конечно, при условии, что ни из-под нее, ни даже при ней копытные никогда отстреливаться не будут. Если же гончую начинают наганивать с года и не охотятся с ней, да еще наганивают исключительно по черной тропе, когда владелец, как правило, не знает, по каким не перевиденным зверям выполняет она короткие работы, то как она поймет, что от нее требуется гонять только зайца и лису?! В моем вольере сейчас семь русских пегих гончих в возрасте от года до пяти. Насколько все они щенками страстно, часами преследовали копытных, настолько в настоящий момент никто из них копытных не гоняет, даже косуль, даже в стае. И удалось добиться этого только одним способом – взятием из-под них сначала зайцев, а потом лисиц, начиная с 6–7-месячного возраста.

К моменту, когда гончая будет способна длительно удерживать гонный след лисы или зайца, она должна быть к этому физически и психологически подготовлена, это бесспорно. Но подготовка состоит не в том, что собака ждет в квартире или вольере достижения возраста 12 месяцев. А в полноценном кормлении, дегельминтизации, витаминизации и вакцинации, а также в систематических – лучше ежедневных – все возрастающих нагрузках в угодьях, где водятся объекты охоты. Только так и больше никак можно подготовить молодую собаку и физически, и психологически к нагонке и охоте. До года нам предлагают только гулять со щенками гончих. Это означает, что без пристегнутого поводка со щенком можно находиться исключительно на улице, в сквере либо на стадионе, потому что во всех, даже внутригородских полях, лесах и парковых зонах водятся зайцы с лисами, а это уже нагонка!

Вот две комплексные профилактические прививки и карантин позади, и вы вышли со щенком в лес. Осторожно, вы на нагонке, ваша «надежда» обнюхивает заячий помет и вот-вот, столкнув его автора, пробежит за ним метров тридцать. Честное слово, в этом происшествии нет совершенно ничего опасного! Длительно удерживать гонный след зайца и лисы в одиночку самый лучший щенок гончей сможет только в результате многочисленных выходов в угодья с эпизодами короткого гона. Хочу еще раз повторить, что при условии рано начатой регулярной нагонки необходимые для длительного гона психофизические кондиции и способность длительно удерживать гонный след у щенка формируются взаимосвязано и одновременно! В 2004 году две мои 3,5-месячные выжловки на первой же прогулке-нагонке погнали с голосом ...мышь! Мы ходили на нагонку ежедневно, в результате в 4,5 месяца выжловки продержали 20 минут лисицу в сильно заросшей тальником и заболоченной пойме, в 6 месяцев они гоняли ее там в течение часа-полутора. В восемь месяцев они держали зайца как по белой, так и по пестрой тропе два часа и более, и после двух дней интенсивной охоты весело бегали друг за другом вокруг машины. Я был просто поражен успехами этих выжловок и задумался над причиной их незаурядных способностей. До этого все мои, как я считал, отличные гончие (произошедшие от Журая Б.И. Маркова, обладавшего «мертвой» вязкостью при посредственном чутье и передающего эти качества) начинали показывать приличную работу на четвертом году жизни. По пестрой тропе, сильному морозу и многоследице по зайцу они не работали. Поэтому мне казалось, что это вообще за пределами возможностей гончих, а уж история про «подвиги» щенков в таких условиях, подобная рассказанной, меня бы просто возмутила. Когда охотничий сезон закончился, выжловкам исполнилось по 9,5 месяцев, и из-под этого смычка уже было взято 22 зайца и 5 лисиц. Утратили ли они при этом страсть к преследованию зверя, как нас пугают? Да, но исключительно к преследованию копытных, включая косулю. На одной из фотографий вы видите двух других моих щенков: 9-месячного Сокура (от моей Лиры и Салюта XII В. Д. Сатарова) и 6-месячную Арфу (от Рады С.А. Булатова и Салюта XII В.Д. Сатарова) и взятых из-под них в результате полноценного гона зайцев. Несмотря на то, что со щенками мы тогда отохотились два полных дня и взяли 10 зайцев, щенки совершенно не переутомились, зато почти утратили интерес к косулям, стоивший нам на предыдущей охоте многих седых волос. Обратите внимание на их взрослое мышечное развитие и «выражение лица». Все мои гончие на публикуемых фотографиях не старше 10 месяцев.

В завершение статьи о возможности и необходимости ранней нагонки и полноценной охоты со щенками гончих – несколько слов об ограничениях, которые при этом существуют. Длительность прогулок и нагонки следует увеличивать постепенно, прекращая их при малейших признаках переутомления щенка, а еще лучше – до их появления. Когда щенок начнет делать 20–30-минутные работы, лучше давать ему гонять только одного зверя за один выход на нагонку. Не нужно пускать щенка в нагонку и в охоту со взрослой гончей, тем более с несколькими взрослыми гончими. Нагонку начавших работать щенков в смычке и стайке с ровесниками нужно делать с осторожностью, следя, чтобы щенки не перегревались, не переутомлялись, и вообще допускать такую нагонку только изредка – дабы щенки не утратили интереса и способности к индивидуальной работе. Удачи!

[Задоров]

,,В поисках истины,, В.Н. Петров (К столетию со дня рождения Г. В. Богуша)
К столетию со дня рождения Г. В. Богуша

В поисках истины.

эксперт Всероссийской категории по гончим
В.Н. Петров

Вступление.
Познакомился я с Г.В. Богушем и И.А. Нефёдовым в 1968 году на Тульской областной выставке охотничьих собак, на ринге русских пегих гончих, где Г.В.. Богуш был главным экспертом, а я был ассистентом, на соседнем ринге экспертизу русских гончих проводил Нефёдов И.А.
Я впервые видел Богуша Г.В. Он был среднего роста, сутулый, с длинными почти до колен руками, что сразу бросалось в глаза и ястребиным взглядом, как правильно заметил Б.И. Марков. Его голос сильный, чистый баритон сразу выделялся среди окружающих голосов, а если добавить к этому острый ум, совершенно правильную, образную русскую речь, то это будет только частица Богуша, на самом деле он много масштабнее и
значительнее.
На ринге ходила моя знаменитая по тем временам Сорока - II отличная во всех отношениях, но имевшая один серьёзный недостаток - светлые глаза. Георгий Васильевич знал, что на ринге ходит моя собака, но показывать ему я не стал, а он в свою очередь меня не спросил. На ринге в старшей возрастной группе было двадцать девять собак. Когда после окончательной расстановки он объяснил каждую собаку. Он сразу подошёл ко мне и спросил, где моя собака? «Седьмая - за светлые глаза»,- ответил я. «Отличная собака,- ответил Богуш Г.В,- но ничего не поделаешь». Мне очень понравилась объективность его суждений и тактичность, с которой он обращался ко мне и другим охотникам.
В последующие годы я неоднократно встречался на выставках, наблюдал за его работой и даже вёл переписку.

В поисках истины.
Несколько лет прошло с тех пор как по почте, от друзей я получил ксерокопию статьи эксперта Всероссийской категории Н.И. Крашенинникова, которая называлась «О некоторых контрапунктах в истории русских гончих». Статья видимо где-то была напечатана в книге или журнале. Начинается она с тридцать пятой страницы и заканчивается на шестьдесят шестой странице.
Автор статьи основательно поработал и собрал большой фактический материал для того, чтобы показать широкой охотничьей общественности всю «пагубность» использования в породе русских гончих Трубача 293 и его потомков - Сигнала и Тайфуна Г.В.Богуша и некоторых других производителей этой линии. Автор считает, что использование этих производителей породе был нанесён серьёзный ущерб, так как эти собаки имели отличный экстерьер обладали серьёзным недостатком-отсутствием вязкости при работе на гону. Потеряв след тонного зайца, они возвращались к хозяину, считая на этом свою работу законченной. Это, конечно, серьёзный недостаток, с которым довольно трудно бороться. Во всех смертных грехах Н.И. Крашенинников обвинил Г.В.Богуша, стоявшего в то время у истоков племенной работы с русскими гончими и
рекомендовавшим для вязок производителей этой линии, принадлежавших питомнику Заготживсырьё Трубача 293 и Сигнала и Тайфуна принадлежавших Г.В.Богушу и других производителей этой линии Ангара и др. Деятельность Г.В. Богуша и вместе с ним работавшего И.А.Нефёдова была Крашенинниковым названа вредительской, но этого мало, Крашенинников Н.И. пошёл дальше, он обвинил Г.В. Богуша и И.А.Нефёдова в том, что они умышленно не допускали некоторых классных собак, как Порывая Крашенинникова, имевшего классных потомков, но не имевших хорошего экстерьера.
Крашенинников Н.И. даёт убийственную характеристику Г.В. Богушу : «Был груб, резок с инакомыслящими, не терпел (даже на выставке) возражений, награждён от природы громадным самомнением и мстительностью.» Вот ведь как! А вот мнение Б.И. Маркова – эксперта Всероссийской категории по гончим и охотничьего писателя:
,,Большое влияние на развитие породы русских гончих оказал эксперт Всесоюзной категории Георгий Васильевич Богуш властный, иногда с виду суровый, он долгое время был вершителем судеб гончих. Гончих он знал блестяще. Я много раз наблюдал за его расстановкой собак на ринге и восхищался верным глазом. Среди гончатников его прозвали Егор, а Александр Петрович Марин называл его любовно Егоркой. Все кто знали Георгия Васильевича поражались его одарённости». Он был хорошо знаком с С.А. Есениным, которого сопровождал в поездке в Тифлис и Краснодар и мог часами увлеченно читать его стихи. Рядом с Г.В. Богушем всегда находился его друг- эксперт Всесоюзной категории Нефёдов Иван Алексеевич более спокойный и уравновешенный, но также увлечённый гончими и много охотившийся с ними,,
Желание опорочить Г.В. Богуша и всю его работу считать вредительской это крайне несправедливо. Один бог без греха! Нужно учитывать то время, в которое работал Г.В. Богуш, ещё в полной мере сказалась разруха, которой поверглось племенное собаководство в годы войны и его восстановление шло очень медленно и трудно. Если борзых и легавых нередко привозили из-за границы, то русских гончих негде было взять, их собирали по крохам среди оставшегося поголовья, стараясь отбирать лучших из лучших. Наше охотничье собаководство до войны ориентировалось на экстерьер,
комплексная оценка появилась позднее. Работа Богуша Г.В. проходила в сложных условиях резкого недостатка племенного поголовья. Поэтому, Трубач-293 из питомника Заготживсырьё, обладавший многими положительными качествами, хорошим чутьём, что очень важно, достаточно сильным голосом, хорошим полазом, паратостью, но у него не доставало вязкости.
Все собаки линии Трубача 293, Тайфуна о которых я пишу здесь находились (может быть кроме Дуная Щербакова) у рядовых охотников, часть где-то в селе или небольших посёлках, где люди больше всего ценили своих собак не по часовой работе, как пошло позже, а по работе с темна до темна. Ценили тех собак, которые каждого поднятого зайца доводили до ружья. Сколько подняли столько и убили. Многие собаки на выставках не бывали, но хозяева, были гончатниками от Бога.
Впервые вопрос об использовании Трубача 293 в племенной работе поднял Василий Иванович Кривоносов из Калуги, который приобрёл щенка из питомника от Трубача 293, который оказался плохим работником. В то время эксперт всесоюзной категории В.И.Казанский серьёзно занимался этим вопросом и в журнале «Охота и охотничье хозяйство» в 1964 году была помещена его статья, которая называлась «О потомках Трубача 293». О роли Трубача 293 В.И.Казанский пишет: «Как производитель прекрасного экстерьера он, несомненно, хорошо повлиял на становление типа современной русской гончей. Трубач 293 передал многим своим детям хорошее чутьё, паратость, злобность к красному зверю, но, к сожалению, он передавал недостаточную вязкость. И что ещё очень важно, Трубач имел подлинную родословную, что по тем временам было очень важно.» Далее Василий Иванович пишет: «Линия Трубача уже давно нет, уже не существует, она растворилась в породе. Исчезла, как исчезают линии в других отраслях животноводства.» А далее В.И.Казанский советует: «Нужно устранять от племенной деятельности собак из потомства Трубача, которые страдают плохими рабочими качествами и особенно недостаточной вязкостью». А я от себя скажу, что вязать собак с плохими рабочими качествами не следует, особенно, если этот недостаток имеют оба родителя. Здесь надеяться не на кого.
Н.И. Крашенинников в своей статье мнение В.И. Казанского проигнорировал и имя Василия Ивановича нигде не упомянул. Я не думаю, что как научный сотрудник, не знал точку зрения Казанского, просто она была невыгодна ему, с его настроем на охаивание Трубача-293 и собак, происходивших от него и питомника Заготживсырьё. У Крашенинникова Н.И. была другая цель. Охаивая Трубача 293 и Богуша, возвысить роль собак М.А. Сергеева и собак питомника «Охотничий», где Н.И. Крашенинников вместе со Шмидтом был соучастников питомника Сергеева М.А. Я ни в какой мере не умоляю роль М.А. Сергеева и его собак в деле становления породы русских гончих, их рабочих качеств, красивых и сильных голосов. Я преклоняюсь перед Михаилом Александровичем, как умным селекционером, который племенную работу с русскими гончими вёл на научный основе.
Я против недобросовестного поведения Н.И. Крашенинникова, передёргивающего факты, используя в своей статье то, что выгодно ему для охаивания Г.В .Богуша. Богуш Г.В. не имел зоотехнического образования, в силу этого он мог что-то в племенной работе не дооценить или наоборот переоценить, но тем не менее он был специалистом в области охотничьего собаководства и начинал с нуля, когда собака, имевшая подлинную родословную, ценилась на вес золота. М.А.Сергеев создавал свой питомник тогда, когда классных собак и с той и с другой стороны было достаточно и естественно, что результаты у М.А. Сергеева были выше.
Если в серьёзном деле обращать внимание только на хорошие стороны, то его можно возвысить, а в другом только на плохие, то его можно провалить. А если разбираться серьёзно, то в каждом деле есть свои положительные и отрицательные стороны. Вот этого Н.И. Крашенинников не хочет замечать. И Богуш Г.В и Нефедов И.А, и Сергеев М.А, и Н.И. Крашенинников и Шмидт делали и сделали многое в улучшении породных и рабочих качеств русских гончих. Оба питомника в своей работе шли методом проб и ошибок, но научная сторона в работе питомника «Охотничий» преобладала.
Совершенно правильно в своей статье указывает В.И. Казанский, что ни в коем случае нельзя вязать собак с одинаковыми недостатками. Я не могу сказать, что к несчастью мне пришлось довольно близко познакомиться с собаками линии Тайфуна Г.В. Богуша и откровенно вам скажу, что я места себе не находил, когда эта линия у меня насильственно оборвалась, в три года собака умышленно была отравлена.
Если в центре в питомниках возникали серьёзные трудности с хорошими производителями, то на периферии все пятидесятые, да и половина шестидесятых годов творился беспредел. Вязали русских гончих с русскими пегими и наоборот. Ориентировались в основном на рабочие качества, лишь бы собаки гоняли.
У меня в то время была хорошая рабочая русская гончая Висла -1 с полной родословной, внучка Рогдая Павлова В.Н. Стал вопрос, где ей найти хорошего выжлеца. В Туле было несколько заводчиков русских гончих - Карпов Ф.И., Савощев, Мухин П.И., Лещинский И.П., Успенский А.П. Из них в нагонке я встречал только Лещинского И.П. с его Добываем, оформленным на жену Лигостаеву Е.А., большую любительницу гончих. Добывай имел отличный экстерьер, очень приятный окрас (подласый), красивый голос и вполне достаточную вязкость на что в то время мы обращали большое внимание. Кроме того, был очень послушным, имел диплом третьей степени. Для Вислы он был прекрасной парой. Так и решили. Висла ощенила в марте 1966 года шесть щенков. Из них два щенка погибли при случайных обстоятельствах в двухнедельном возрасте. Остались только четыре щенка, две выжловочки и два выжлеца. Лещинский взял за вязку щенка и назвал его Добыч, второго щенка взял А.И. Грачёв и назвал его Кантоном. Одну выжловочку взял И.А. Самохвалов и вторую тоже Волгу я оставил себе.
Я в то время ничего не знал о Трубаче 293. Все четыре щенка со временем стали классными собаками. Моя Волга к трём годам имела два диплома третьей степени. Все остальные гончие имели по два диплома третьей степени, а Кантон, который прожил больше десяти лет, имел четыре диплома третьей степени. Выше диплома третьей степени у нас в то время не присуждали.
Расскажу вам о своей Волге. Она начала работать очень рано в семь месяцев. На прогулки в лес, расположенный поблизости я ходил часто с пяти месяцев, и она довольно хорошо ориентировалась в лесу. Как-то решил взять её с матерью с Вислой-1. Мать в лесу нашла зайца и пригнала его ко мне, заяц не добежал до меня пятнадцать метров и сел. Волга, которая стояла возле меня как-то с недоумением посмотрела на него. Он развернулся и убежал. Волга с любопытством добежала до того места, где был заяц, и тут её словно чем-то стеганули, она дала голос, заметалась из стороны в сторону, а потом выправила след и погнала. Она сразу проявила хорошую вязкость. За время нагонки у меня не было случая, чтобы я на сколе не успел подойти к ней. Примерно через месяц, когда Волга начала самостоятельно гонять я взял её опять с матерью. Они подняли русака и пригнали его в лес, но по лесу только что прошло колхозное стадо около ста коров. Висла, которая шла передом, потеряла след и закружилась на месте. Откровенно вам скажу, что причину потери следа Вислой я посчитал уважительной. Но каково же было моё удивление, когда несколько отставшая молодая Волга, догнала до коровьих троп и, не останавливаясь, с голосом погнала по ним. Я ей не поверил и очень расстроился, решив, что Волга пустобрёх, даёт голос без следа. Но как же я был удивлён и обрадован, когда Волга перевела через коровьи тропы и к ней подвалила мать. И я понял, что у Волги чутьё лучше, чем у Вислы. Волга сразу проявила очень большую самостоятельность, не желая работать в паре, так я её не мог подпарить к матери, а когда мать подваливала к ней, Волга бросала и шла искать своего зайца, а одна работала очень вязко часами. Как-то в первую зиму мать подняла лису и стала гонять. Волга не подвалила к ней, а нашла зайца, она была очень добычливая, и угнала его в следующий лес, а я с другом остался подстраиваться под лису, нам нужна была лиса. Лес был очень сильно завешен нависшим на ветвях снегом (была кухта), видимость крайне плохая. Хотя лиса очень хорошо держалась под гоном на небольших кругах, но мы только через полтора часа добыли лису, а Волга продолжала гонять зайца-это на первом поле. Мы пошли на гон Волги и добыли зайца около двух часов, она гоняла зайца. Она работала только одна с семи месяцев, и в три года её и мать отравил мне один ненавистник. Я остался перед охотой с одним щенком. Смерть Волги я переживал очень тяжело, ни одна собака у меня так рано и так ярко не работала. Причём такой залив я слышал только от рпг Пурги Салопанова через много лет. Обладая очень сильным чутьём, Волга чувствовала
неравномерность поступления запаха, и в зависимости от его количества, она
по-разному отдавала голос и, когда запах был наиболее резким, она давала залив. Она вообще не закрывала рта. Я пишу это, как я воспринимал сам. Возможно, кто-то другой иначе бы объяснил это. Я ценил её выше всех собак, которые у меня были до этого.
Я хорошо помню её последние минуты жизни. Она лежала дома рядом с моей койкой. Сознание не покидало её, раньше всего остановилось дыхание, отказал дыхательный центр, я левым ухом лег на грудь Волге она уже не дышала, но что удивительно, а сердце продолжало работать как метроном, сильно и глухо тук-тук тук-тук. Сердце работало около пяти минут, отсчитывая последние секунды жизни. Я беспомощно лежал и слушал постоянно слабеющие удары её сердца. Я не в силах передавать то отчаяние, которое охватило меня в тот момент.
Я тогда не знал, что Волга была пра-правнучкой Трубача 293 и внучкой Тайфуна Богуша. Волга была выдающейся гончей, обладавшей хорошей вязкостью. Волга имела два диплома третьей степени в одиночку. Причём, свой первый диплом по лисице получила в сложной обстановке. Когда я готовил Волгу к испытаниям из-за недостатка времени, я стал утром до работы ходить в самый ближайший к Одоеву лес, где был вывод лис. Волга там почти каждый раз гоняла, но беда в том, что в этом лесу проходили летом массовые гулянья, и бутылки валялись повсюду, многие разбитые. И вот, за неделю до испытаний Волга так долго гоняла лисицу, а я всё медлил и медлил. Уж очень хорош был голос, и такой яркий залив у неё, а кончилось все плохо. Когда я вышел на дорожку, то увидел, что на крупной кленовой листве появились кровавые отпечатки собачьей лапы. Я было попытался убедить себя. А, может быть, это лиса порезала лапу? Но когда снял с гона Волгу, то увидел, что подушка передней правой лапы разрезана пополам. Привёл домой. Что делать? Зашивать грязную рану нельзя. Залили йодом, забинтовали и привязали к моей койке в надежде, что заживет как на собаке. Через неделю я поставил её на испытания с повязкой на ноге. Волга сработала на диплом третьей степени по лисице. Сняли мы ее только через два часа. Её сестра однопомётница Волга Самохвалова И.А. имела два диплома третей степени, дочь Волги Лада так же была классной собакой.
Кантон прожил больше десяти лет, имел четыре диплома третьей степени. А.П. Марин его ставил на первое место на областной выставке.
У внучки Тайфуна Лада'происходившей от Волги Самохвалова И.А. и Горниста Алымова был сын Дунай Щербакова Н.И., который являлся правнуком Тайфуна Богуша. Дунай Щербакова имел невыгодный чепрачный окрас, который на ринге смотрелся хуже богряных или подласых выжлецов, но несмотря на это Дунай занимал только первые места на областных выставках в Туле, Калуге, Орле, Липецке, Воронеже, Брянске, Смоленске и Москве, причём неодократно. Его хозяин и хозяйка души в нем не чаяли, у них в то время была новая «Волга» и они вместе путешествовали с одной выставки на другую. Его судили разные эксперты, но ни у одного не возникало мысли поставить вторым на отлично. Везде он был только первым. Так он был хорош!
Последний раз на Московской выставке, когда Дунай был под возрастом, его судил С.М.Пашков. Дунай был конкурентом Бурана Сидоренко, который долгое время ходил первым. Эксперт довольно долго присматривался к собакам, но потом всё-таки вывел Дуная Щербакова на первое место, а публика эксперта наградила аплодисментами. У Дуная было два диплома третьей и диплом второй степени по зайцу в одиночку. Его хозяин был руководителем и не имел возможности загрузить Дуная работой. Вот откуда собаки Богуша, о которых с иронией пишет Крашениннков Н.И.
И наконец второй их брат-Добыч Лещинского И.П. который имел два диплома третьей степени. Когда Добычу было четыре года, его хозяин умер на испытаниях в 1970 году. А от Добыча и Найда Лещинского осталось десять щенков. После его смерти жена продала и собак и щенков. Из этих десяти в семидесятые годы я нашел в каталогах как классных четырёх. Пятый щенок - Волга Рожкова В.Я. в первый год получила диплом третьей степени, а через год и второй степени. Я пишу только о тех собаках, которых хорошо знал, и эти данные не подлежат никакому сомнению.
Я тогда не знал, что они были ничем иным как продолжением линии Трубача 293. Я очень жалел, что погибла моя Волга и я потерял эту линию. Несмотря на заклинания господина Крашенинникова я был бы рад, если бы эти собаки сохранились у меня до настоящего времени.
Работая над этой статьёй я установил, что моя Веста-1 и её сестра, однопомётница Инга Рожкова В.Я. были той же линии Тайфуна через Добывая Лещинского И.П. и были
отличными рабочими собаками.
Один мой хороший знакомый Володя Шведков из Белёва проходил срочную службу в армии в Ленинградской области, а служба его состояла в том, что он охранял военный склад в лесу, стоял на часах с винтовкой. Лесничим в этом лесу был Николай Сергеевич Невский хороший охотник-гончатник. Стоя на часах у военного склада Володя частенько слушал собак Н.С. Невского, которые часами гоняли зайцев. Володя не был охотником, но слушая собак он увлёкся гончими и познакомился с Невским и при демобилизации привёз от него себе в Белёв выжловочку, которую через несколько лет я лично испытывал по русаку последним номером по жеребьёвке около двенадцати дня при температуре + 15 и она прекрасно сработала на диплом третьей степени. А через год Володя от Невского привёз щенка выжлеца своему другу В.М.Фролову. Он вырос в хорошую рабочую собаку, и через несколько лет я с Мурзаем повязал свою Эльбу. В помёте было семь щенков, и только одна выжловочка, самая слабенькая и робкая. Я её даже не наганивал. Она ушла в десять месяцев со двора с матерью в охотугодья. Мать пришла на четвёртые сутки, а её я нашёл только на одиннадцатый день по объявлению в газете и она сразу работала на равнее с матерью, а затем превзошла её. Через четыре года она стала чемпионом Тульской областной выставки 1984 года. Это Ангара-И 5440. А Крашенинников Н.И. клянётся и божиться, что собаки Невского или совсем не работают или за работу принимаются поздно.
Вот те, собаки Невского Н.С, которые попадали ко мне, и ни об одной из них я не могу сказать ничего плохого, а некоторые были выдающимися, даже чемпионами. Возможно, здесь положительную роль играли мои выжловки, недостатки собак Богуша сглаживались. О чём пишет В.И.Казанский. Если физические уродства видны каждому, простым невооружённым глазом, то элементы работы собак определить непросто. Во всяком случае для этого нужно время. Обвинять Г.В.Богуша и И.А. Нефёдова в том, что они и
правила проведения полевых испытаний переработали под своих невязких собак это уж совсем нехорошо. Правила постоянно изменялись, и в дальнейшем будут меняться, жаль не всегда в лучшую сторону. Этому мешают часто личные амбиции, желание некоторых переработчиков утвердиться в качестве монополистов, законодателей, не терпящих никаких возражений. Этому способствует положение в обществе, административный ресурс, служебное положение, поддержка прессы. Но практическая жизнь показывает полную несостоятельность их бредовых идей вроде часовой работы для всех дипломов на полевых испытаниях гончих и унизительного положения бонитировки по лисице.
Я работал на одном ринге с Г.В. Богушем и имел возможность наблюдать за его работой в Туле, Калуге и, наконец, в Москве в 1972 году на Всероссийской выставке, когда на одном ринге в старшей возрастной группе экспонировались около сотни русских гончих выжлецов. Георгий Васильевич блестяще справился с этим. В три круга были расположены собаки на ринге. Говорить о Богуше и Нефёдове как о преступном
содружестве обвинять их во вредительстве, по меньшей мере, безнравственно. Их содружество было творческим и справедливым. Крашенинников больше всего обиделся на Богуша за то, что он отказался включить в план вязок его выжлеца Порывая, заявив, что: «У нас такой дряни в Москве полно!»
Выступая на одной и той же выставке Г.В. Богуш и И.А. Нефёдов постоянно
советовались друг с другом, приглашая на свой ринг, показывая окончательную расстановку собак и только после этого делали пояснения. Назвать Г.В. Богуша краснобаем, имеющим какое-то высшее техническое образование, значит, заводить аудиторию в заблуждением. Г.В. Богуш окончил Высшее техническое училище им. Баумана, где нужна по настоящему светлая голова и был инженером конструктором. Пояснения Г. В. Богуша были точны и объективны и красочны. Делая пояснения собак на ринге, Богуш, как по ступенькам лестницы спускался от первой собаки до последней, точно указывая чем вторая собака уступает первой, каждая последующая уступает предыдущей. Он прекрасно видел собак, точно отмечая их положительные стороны. Он никогда не делал огульных заявлений. Подобных, таким как три - отлично, десять очень хорошо, два - хорошо. Почему они занимают эти места ни одного слова. Разве отличные
или очень хорошие все одинаковы? Нет, они каждая чем-то отличается от рядом стоящей на ринге.
Я видел многих выдающихся экспертов на рингах, перед некоторыми из них я преклоняю голову, перед их талантом, мастерством, но ни у кого или не от кого из них я не слышал таких точных, объективных пояснений как от Богуша. Его слушали всегда очень внимательно и не редко награждали аплодисментами. Обвинять Г.В. Богуша и И.А. Нефёдова в каких-то умышленных действиях, направленных на пользу только своим собакам неправильно. Это были настоящие знатоки и любители и в то же время большие специалисты, которым пришлось работать в условиях дефицита племенного поголовья.
Иван Алексеевич Нефёдов, будучи тяжело больным, у нас в Туле проводил свою последнюю выставку, как лебединую песню, и вскоре его не стало. Я был на этой выставке рядом с ним. На соседнем ринге с чувством искреннего уважения я наблюдал за его работой, его последнее дружеское рукопожатие, я чувствую до сих пор.
Каждый раз, когда в охотничьей печати был брошен очередной камень в прошлое русской гончей в адрес Г.В. Богуша людьми, незнающими Богуша, ни Трубача 293, ни Сигнала, ни Тайфуна или наоборот хорошо знающими и Богуша и то непростое, послевоенное время, но умышленно извращающими факты или, беря только отрицательное, мне всегда хотелось выразить свой протест, но я каждый раз удерживал себя, считая это дело крайне сложным. Так как за десятилетия накопилось слишком много безответственных заявлений в адрес Г.В. Богуша, причём все эти заявления неслучайно появились после смерти Георгия Васильевича, при его жизни эти господа с камнем за пазухой сидели в тени, не смея и нос свой высунуть.
Ведь на Руси исстари было принято не говорить плохо об умерших, а у нас наоборот- доходим опять до вредительства и врагов народа.
Я не претендую на абсолютную истину, но я откровенно высказал то, что
видел своими глазами, что пережил, что передумал по этому вопросу.





http://valerij.ucoz.ru/publ/1-1-0-91

[Задоров]

Русские гончие в Марий Эл.

Не буду рассказывать историю гончих Марийского края, а попытаюсь изложить то, что я помню, работая с русскими гончими в должности кинолога с 1988 г. по 1997 г. В моей памяти сохранились сведения о таких собаках, как чемпион “Плакун 4501/р.г.” Ткаченко Ю.Д., чемпион “Леший” Логинова Ю.П., “Узнай” Пышкина Н.Н. и “Набат-Гусляр 5014/р.г.” Пархоменко М.З. Вот из каких корней происходят наши современные гончие. Остановлюсь на каждом выжлеце отдельно.

“Леший” Логинова Ю.П.пришел в республику в семилетнем возрасте из Башкирии от братьев Андриановых. От него в республике получено 32 щенка. От вязки с “Будишкой 3829/р.г.” Ткаченко Ю.Д. получена “Звонишка” Высокова А.Ф., с дипломом I степени и голосом 8-4-4, остальных потомков я не знаю.

От вязки “Узнай” Пышкина Н.Н. с “Будишкой 3829/р.г.” Ткаченко Ю.Д. получена чемпионка “Флейта” Игнатьева Н.П. с дипломом II степени, голосом 7-2-4 и “Шумка” Ткаченко Ю.Д.

Чемпион “Плакун 4501/р.г.” Ткаченко Ю.Д.: 4 диплома II степени, 1- III степени и голос 7-2-4, 6-2-3. Более известные потомки “Плакуна” - это “Туман” Жирова, диплом II степени, “Зурна” Чуршукова В. М., “Пурга” Белавина, “Басня” Перепелкина и много других, которых я не могу вспомнить, но, со слов Ткаченко Ю.Д., “Плакун 4501/р.г.” при жизни имел уже более 10 классных потомков.

“Набат-Гусляр” Пархоменко М.З. в вязках с потомками “Плакуна 4501/р.г.” дал много достойных работников. Это “Туман 7496/р.г.” Пархоменко М.З., чемпион “Арфа” Чуршукова В.М., чемпион “Лада” Игнатьева Н.П. Особенно хочется упомянуть выжловок “Будишку 3829/р.г.” Ткаченко Ю. Д., и ее дочь “Зурну” Чершукова В.М.

“Будишка 3829/р.г.” (от “Плакуна” Шалаева и “Затейки” Кузина) не имела высоких дипломов (2 диплома III степени и голос 7-2-4), но дала от разных выжлецов ряд достойных полевиков: от вязки с “Узнаем” Пышкина Н.Н. произошла “Флейта” Игнатьева Н.П., от вязки с “Плакуном 4501/р.г.” произошли “Шумка” Ткаченко Ю.Д., “Зурна” Чуршукова В.М., “Туман” Жирова., от вязки с “Лешим” Логинова Ю.П., произошла “Звонишка” Высокова.

Чемпион “Зурна” Чуршукова В.М.(от Плакуна 4501/р.г. и Будишки 3829/р.г.), имевшая 1 диплом II ст. и 4 диплома III степени с голосом 7-2-4, 7-3-4 от вязки с “Набатом-Гусляром 5014/р.г.” родила “Арфу” Чуршукова В.М., имевшую 3 диплома III степени; от вязки с “Туманом” Пархоменко М.З. родила “Лиру” Чуршукова В.М, имевшую 2 диплома II степени, “Бурана” Пименова (3 диплома I степени), “Акбара” Кадышкина (2 диплома II степени), “Плаксу” Анфимова (1 диплом I степени).

От вязки “Зурны” Чуршукова В.М и “Лешего” Петрякова Ю.И.(г. Ижевск) произошла чемпион “Альма” Желонкина Е.П., имевшая 3 диплома I степени, а так же “Ева” Загайнова, имевшая 1 диплом II ст. и 1 диплом III степени.

Еще хочется упомянуть “Диньку III” Петрова Ю.Н.(от “Узная” Пышкина Н. Н. и “Диньки II Петрова Ю.Н.). Она несет в себе крови наших старых марийских гончих, а точнее, крови гончих Лежнина И.Л. и Сергеева М.А. Сейчас крови “Диньки III” текут во многих наших современных гончих через “Вьюгу” и “Плакуна” Погадаева Е.И., “Гадая” Петрова В.Ю., “Плаксы” Кудрявцева В.Я. Все они имели дипломы I-II степени и являются потомками “Баяна 8852/93” Зимина Н.Г., но на нём следует остановиться подробнее.

Беда наших Марийских гончатников заключалась в том, что долгое время гончие не освежались новыми производителями, в виду чего в 50% пометов стал появляться неправильный прикус, много стало собак слабоголосых или же совсем не вязких. Приведу пример: “Арфа” Чуршукова была повязана “Плакуном” Мингазова. Родилось 10 щенков, 8 из которых - с неправильным прикусом. По этому поводу не состоялось много гончатников. Они выбыли из племенной работы, не могли привести собак на выставку. Полное разочарование. В том числе и я имел такого выжлеца - “Задора” (от “Бушуя” Богородицкого и “Арфы” Чуршукова) который в 3 года имел клещеобразный прикус, а в работе был полный идиот т.к. не имел вязкости, но зато обладал отличным голосом. Это я сейчас говорю:“идиот”, на фоне других своих собак, а тогда считал нормой (таков, наверное, был мой кругозор).

В 1985 году Бородин В.Л. завозит щенка от “Соловья” Чаврикова и “Забавки” Иванова Ю.И. ( г.Чебоксары). В дальнейшем этот “Гомон” имел 2 диплома III степени, оценки “отлично”, голос 8-2-5 и был посредственный работник, но не явился освежением породы, т.к. по материнской линии был совершенно одинаков по кровям всем нашим гончим и являлся потомком “Гусляра 3596/р.г.” Зимина. Далее, старейшему гончатнику Логинову Ю.П. Альберт Кашафович Шарафутдинов (эксперт Республиканской категории из г. Казани) дарит щенка - выжлеца “Набата” (от “Рыдая” Шарафутдинова и “Плаксы” Мингазова). В 10 месяцев Логинов Ю. П. объявляет о его продаже и я его приобрел. Экстерьером “Набат” был неплох, в год принялся вязко работать и в полтора года имел 3 диплома III степени (2-III в одиночку и 1-III в смычке) Вот тогда и кинулись многие с ним вязать, а я, не смея никому отказать, повязал им 8 выжловок, считая, что он внесет свежие крови. Сам “Набат” был слабоголосым и давал потомство точно такое же. Поэтому, все дальнейшие годы, работая кинологом, я старался не пускать его потомков в породу. К счастью, их сейчас у нас почти нет. В 1984-85 г.г. Чуршуков В.М. вяжет своих выжловок: “Зурну” - в Москве “Раскатом” Пашкова С.М.(щенки:2 выжлеца и 8 выжловок). Все щенки куда-то расходятся, в итоге ни одного потомка не знаю. “Арфу” вяжет в Москве “Радаем” Соколова и… то же самое. На Удмуртской выставке, которую судил Потехин В.М., был представлен выжлец “Леший” Петрякова Ю.И. Виктор Михайлович сказал: “Выжлец прекрасный, и дипломы, по-моему, есть”. Я его поставил в ринге первым. После этого в Ижевск едет на вязку Чуршуков и вяжет “Зурну”, но оказалось, что у этого выжлеца не было дипломов. На мой взгляд, он не ошибся. В итоге:10 щенков. “Альма” Желонкина (3 диплома I степени), “Ева” Загайнова (1-II, 2-III ), “Пират” Москвичева хоть и не имел диплома, но я с ним охотился и это был достойный работник с прекрасным голосом, я бы его расценил 8-2-4. И о всех остальных потомках мне известно, что все они отличные полевики. Эти потомки “Лешего” и сейчас являются улучшателями породы наших современных гончих.

В 1989г., по инициативе Марийского РООиР, были проведены Всероссийские состязания гончих, где участвовало 21 общество охотников и наша Марийская команда заняла I место в этих состязаниях. “Альма” Желонкина Е.П.получила диплом I степени и второе место, “Арфа” Чуршукова - диплом II степени, “Буря” Жукова - диплом II степени, “Дайна” Ткаченко - диплом III степени. А чемпионом стала ярославская выжловка “Потешка” Смирнова, от работы которой у Ю.П.Логинова вышибло слезу. Это были самые результативные состязания в истории состязаний. Так говорили наши корифеи Чекулаев Е.К., Шиян Р.И., Пашков С.М. и многие другие. С этого дня у меня совершенно изменились требования к гончим. При мне лично на состязаниях два участника получили дипломы I степени и много - II ст. Итого: 5 дипломов I степени, 15 дипломов II степени, 25 дипломов III степени. На всех этих состязаниях стажировался председатель Марийской республиканской секции русских гончих Бородин В.Л. и ему тоже посчастливилось увидеть работу выдающихся гонцов и пообщаться с выдающимися экспертами - гончатниками, вообще - с людьми, которые почти всю свою жизнь посвятили гончим, с такими, как Чекулаев Е.К., Федорин Д.Н., Романенко А.Д., Пашков С.М. Все они не только эксперты-кинологи, но и заводчики высококлассных производителей. Они-то и повлияли на наши успехи за последние 10 лет, а точнее, показали нам, как должна работать чутьистая гончая. На этих же состязаниях мы познакомились и с Бруннером А.Р. от которого в дальнейшем привезли пару щенков русской гончей от чемпиона “Альта” Курнина и “Говорушки” Бруннера. Мне не довелось вырастить своего щенка (пал от энтерита) но зато воспитал хорошего выжлеца Зимин Н.Г. Это был чемпион “Баян 8852/93” (5 дипломов I ст. , 2 диплома II ст., 3 диплома III степени). Он-то, на мой взгляд, и явился той долгожданной находкой для наших русских гончих, которые уже давно не освежались.

О “Баяне” можно говорить много, но я скажу главное: к 8-летнему возрасту он имел 6 потомков с дипломом I степени, и оценкой “отлично”, 12 потомков с дипломом II степени и оценкой “отлично” и “очень хорошо”. Более 20 потомков - с дипломом III степени и оценкой “отлично” и “очень хорошо”. Он дал выдающееся потомство, как с выдающимися, так и с посредственными выжловками как у нас, так и за пределами республики. “Баян” передавал как хорошее чутье, так и прекрасный голос, вязкость, хороший экстерьер. Не побоюсь сказать, что за последние 6 лет он двинул породу нашей республики намного вперед не случайно, т.к. в родословной “Баяна” имеется все лучшее, что имелось в Российской Федерации: собаки Дмитриева, Романенко А.Д., Жулиса И.И., и, конечно же, Зверева Л.Л., Васильева ( г. Харьков).

Сейчас я много слышу от некоторых старых заводчиков нашей республики нелестные слова в адрес “Баса 3861/р.г.” Зверева. В качестве ответа приведу услышанное при разговоре с известнейшим кинологом, экспертом Всесоюзной категории Шияном Р.И.: “Я веду запись во ВРКОС, и где бы ни побывал “Бас”, даже там, где никогда и дипломов-то не было, а уж про голос и говорить не буду, сразу же появляются высокие дипломы и прекрасный голос 7-3, 8-3 и, что удивительно, уже второе поколение стойко несет эти качества, хотим мы в это верить или нет, но оно так есть”.

С 1990 по 1998 годы завозились и другие производители, как, например, “Заливай” Погадаева Е.И., вывезенный из Украины, “Башур” Зеленкова Е.А. Может, они менее удачны, но они тоже несут в себе отличные крови тех регионов. Последним был привезен “Набат” Бурдина А.М. о его потомках говорить пока рано, но уже сегодня по молодежи можно судить, как он придал крепости потомкам.

Сегодня может кто-то сказать, что мы “забаянились” или еще что-то, но это не так. Пройдет год - два и у нас появятся новые линейные производители.

Так в эти годы велась продуманная работа с русскими гончими в нашей республике на перспективу. Каждая вязка несколько раз обсуждалась на совете секции, учитывались все “за” и “против”. Просчитывалась перспектива (верность, голос, вязкость, стати производителей и т.д.). По сегодняшний день не могу согласиться с тем, чтобы выжлецы с оценкой экстерьера “хорошо” (с пороком “уши на хряще”) и голосом 6-2-4 допускались к вязкам. А кто такие вязки допускал, покажите хоть одного приличного потомка?! Да их просто нет! А кого я видел - их и гончими-то назвать нельзя.

В наших родословных сейчас нет сильного инбридинга и желаемое не выдается за действительное, а всегда подвергается критике, если этого заслуживает. Мы не стараемся выстраивать версии в защиту своих гончих, если в них есть порок. Будь они хоть чьи, должны быть выбракованы из породы.

Не всегда удаётся получить то, что хочешь. За последнее время всё реже встречаются гончие со слабыми конечностями, т.е. с распущенной лапой. Этому племенной актив секции уделяет большое внимание. Гончие с распущенной лапой должны выбраковываться, так же, как и с плохим чутьём и вязкостью. Приведу пример: в шестилетнем возрасте досталась мне “Гайда” Казаринова О.Б., ранее Голубева, а далее и ее дочь “Вьюга” Малькова О. Так вот, обе они имели отвратительную лапу и, если погоняют зайца долго, то до машины уже я их доносил. Гоняли только одного в день, другого уже не заставишь, и потом целую неделю заживляют. Мне пришлось охотиться с “Басом 2” Зверева Л.Л. ( затем Бруннера А.Р.) так вот, этот выжлец за три полных дня охоты (с утра до вечера) ни разу не лизнул лапу, т.к. не разбил ее. Потомки “Баяна” Зимина как раз тоже обладают сильной выносливостью, крепкими конечностями и хорошей, собранной в комок лапой. Таких собак у нас сейчас большинство.

На этом буду подводить черту в своих высказываниях о гончих. Пользуясь случаем, от Республиканской секции гончих и от себя лично передаю слова благодарности старейшему гончатнику и эксперту - кинологу Логинову Ю.П. Это он когда-то вывез из Ульяновска “Найду” Паймулкина, которая “сидит” в корнях наших родословных. Это он вывез из Башкирии чемпиона “Лешего” от братьев Андриановых, который дал ряд полевиков. Это он вытащил чемпиона “Плакуна 4501/р.г.” из глубинки и дал ему дорогу в породу. Юрий Петрович и сейчас продолжает трудиться на благо нашей секции. Так же хочу сказать слова благодарности Ткаченко Ю.Д. Это он привез из Сызрани от Кузина П.И. “Будишку” и “Затейку”, которые затем оставили большой след в породе наших современных гончих. Он довел до чемпиона “Плакуна 4501/р.г.” и без которого нет наших гончих. Выражаю благодарность Петрову В.Ю., потомственному гончатнику, который всегда без предвзятости, критически, будь это свои или гончие товарища, говорит, что видит. Работая начальником Госохотинспекции, он всегда со всеми вопросами Республиканской секции шел навстречу. Так же слова благодарности хочется сказать нашему всеми уважаемому эксперту-кинологу Всесоюзной категории Потехину В.М. за его абсолютно объективное, будь это на выставках или состязаниях, судейство. Виктор Михайлович не занимается племенной деятельностью и ему абсолютно одинаково, будь это собаки Бородина или Чуршукова, Ткаченко или Погадаева. Он одинаково смотрит на всех. Благодарность Окулову Ю.В., который непрестанно судит все наши полевые испытания и состязания. Особая благодарность Бородину В.Л. – председателю секции русских гончих. Во многом благодаря ему пришел успех к русским гончим в Марий Эл. Отдельная благодарность заводчику Чуршукову В.М., который воспитал уже трех чемпионов выставок и растит следующих. И благодарность заводчикам Жукову А.В., Зимину Н.Г., Игнатьеву Н.П., Пархоменко М.З., Погарскому В.А. и многим другим, которые помогают в нашей общественной работе.

Вечная память Коноплеву И.И.- председателю Республиканской секции охотничьих собак, которого ни на минуту не покидал азарт к любой породе. К великой нашей скорби его сердце остановилось прямо на охоте осенью 2003 года.
Погадаев Е.И., председатель Йошкар-Олинского ГООиР. Эксперт 2 категории по гончим

(http://valerij.ucoz.ru/publ/1-1-0-83)

[Задоров]

Статья В.И.Казанского из ОиОХ,"Творчески оценивать работу гончей"

Творчески оценивать работу гончей

Среди полевых испытаний охотничьих собак особенно распространены у нас испытания гончих. Они играют огромную роль в племенной работе. Между тем специфика работы гончей такова, что оценка полевых качеств ее исключительно сложна. Происходит это прежде всего потому, что гончая работает большею частью не на глазах, а где-то в стороне. Сплошь да рядом судьи вынуждены строить свои выводы на догадках, слушая голос гончей, который может быть обманчивым. Кроме того, иногда из-за недостатка времени и по другим причинам ряд важных качеств этих собак определяется условно. Есть качества гончей и вовсе неопределимые на испытаниях, например, нестомчивость.

В связи со сказанным многие судьи по-разному подходят к оценке тех или иных качеств гончей, получается разнобой и ошибки, создается возможность "провала" для самой лучшей собаки. Сложность испытаний и судейства вместе с неверностью успеха для достойной гончей нередко вызывает у некоторых судей тенденцию снижать требования к работе собаки. Накопившийся к настоящему времени опыт испытаний позволяет глубже разобраться в в сложных вопросах работы гончей, заметить методические неправильности судейства и рекомендовать способы сокращения неточностей и ошибок. Вот практические соображения, изложенные в порядке граф расценочной таблицы.

Каким должен быть полаз гончей? Быстрым, глубоким, дальним. Но ведь и судья и охотник-практик знает, что зачастую гончая с отличным на вид полазом не добычлива и, наоборот, собака в полазе вялая, и как будто даже неумелая, поднимает зверя чуть не с напуска. Сноровка найти и поднять зверя несравненно дороже самого быстрого и тщательного, но безрезультативного полаза. Известно также, что на испытаниях самая добычливая гончая может остаться без зверя, как это случается и на охоте. Поэтому надо признать, что подлинную ценность полаза на испытаниях установить очень трудно. Балл обычно ставится по внешнему поведению гончей до начала гона. Но быть может правильнее оценивать полаз в связи с добычливостью, несмотря на все условности на испытаниях?

Оценка добычливости – самая условная на испытаниях. Здесь почти все зависит от случайностей: попала ли собака в зайчистый участок, крепко ли лежит заяц в данный день и т.п. А разве не бывает, что гончая получает пять баллов за добычливость, перехватив след зайца, поднятого людьми и не замеченного судьями? А редко ли добычливая гончая остается на испытаниях без подъема? Самое правильное для судей при постановке балла за добычливость неуклонно следовать таблице скидок, приложенной к правилам.

Мастерство – основной критерий для суждения о работе гончей. Показателями его должны служить ровность и продолжительность гона, количество и длительность сколов и перемолчек, сноровка в их выправлении. Между тем во многих случаях все это не решает дела.Так, например, за мароватый гон при хороших условиях гончую приходится браковать, а при пестрой тропе, при том же гоне, возможно присуждение диплома.

В таблице балловых скидок приводится шкала для оценки мастерства в зависимости от длительности гона и соотношения между временем собственно гона и продолжительностью перемолчек и сколов. Такой подсчет может дать существенный материал для оценки мастерства, но и это еще не все. Не каждый момент работы гончей ясен и зарегистрирован судьями. То зверь уводит собаку со слуха, то гон проваливается в оврагах, то он заглушается гулом тракторов и других машин. Бывает, что судья не в состоянии записывать все перемолчки потому, что их слишком много, и потому, что надо бежать за удаляющимся гоном. А как сбивают с толку отдача голоса на сколе, неотличимая у некоторых гончих от гона! Сколько таких ошибок попадает в судейскую книжку в рубрику "гона"!

Для правильной оценки мастерства нужно как можно больше видеть гончую на гону, не ограничиваясь только слушанием ее голоса и тем, что заяц перевиден в самом начале работы.

Здесь особенно необходим вдумчивый подход, так как что ни собака, то работа – все идет по-особому. Нельзя не сказать здесь и о 20-минутном сроке для выправления скола. По истечении его судьи порой лишают собаку диплома, несмотря на то, что уверенны в ее достоинствах. Если на состязаниях каждая буква правил незыблема, то на испытаниях, как нам кажется, допустимы разумные отступления. Если тотчас после сигнала об истечении 20-минутного срока гончая снова погонит, то правильно будет дать такой собаке еще поработать. Мастерство ее можно будет признать приличным, а за вязкость поставить высокий балл.

Определяя чутье по совокупности всей работы, судьи должны подмечать и те моменты, которые его характеризуют непосредственно. Много говорит о чутье быстрота, с которой принимает след зверя гончая при наманивании или выправлении скола; в дождь; по торной дороге и в других трудных условиях. Удается обнаружить и порочность чутья, когда, например, гончая гонит в "пяту".

Если нет четких показателей, судьи обычно ставят за чутье 5-6 баллов. Это приводит иногда к таким курьезам, когда пятерка за чутье стоит при дипломе III степени, а 6 – при дипломе II степени. Ясно, что не вполне удовлетворительное чутье (пять баллов) не может быть у дипломированной гончей; а у выдающейся собаки с дипломом II степени чутье конечно выше, чем только удовлетворительное (шесть баллов).

Судейская оценка голоса гончей обычно субъективна. Но нельзя забывать, что звучание голосов изменчиво. В сухую, теплую погоду гон звучит беднее, а также в лесу, где чередуются крупные насаждения и вырубки, эхо усиливает голоса, придает им певучесть. В лесу, до листопада, гон тускл, а там же, когда облетят листья, голоса заиграют, станут сильнее, фигурнее. Вот почему у разных судей в разное время, в оценке голосов нередки серьезные расхождения. Некоторые судьи и теперь, с легкой руки коллег старшего поколения, слишком строги к голосу гончей, особенно к его фигурности. Они считают, что нынешние гончие пасуют перед "былыми". Это совершенно неверно.

Сейчас мы уходим от этой предвзятости, если голос только породен, за музыкальность ставят только один балл. Если же голос мелодичен и звучен, имеет хотя бы и небольшой залив или двоится, то ставят 3 и даже 4 балла.

Серьезный пробел в оценке голоса гончей – невнимание судей к манере его отдачи. Страстный гон собаки, горячо и часто отдающей не слишком сильный голос, гораздо красивее, да и полезнее, чем гон редкоскала, хотя бы и голосистого. Учитывая манеру отдачи голоса, судьи должны повышать или понижать балл по основной графе голоса.

Для суждения о верности отдачи голоса судьи могут иметь много фактов. Недостаточная отдача голоса (редкоскалость) встречается не часто, распознается легко и ведет к снижению балла за верность. Чаще наблюдается у гончих излишняя щедрость на голос (слабоголосость): добор, голос на проносах (при сколах), голос по птице, по следу собак, людей. Все это может быть замечено, но иногда обнаружить слабоголосость не так просто. Там, где зверя трудно перевидеть, неумолкаемый гон может показаться признаком выдающегося мастерства. Поэтому, если гон по зайцу идет без перемолчек, то это должно настораживать. Надо приложить все усилия, чтобы увидеть работу собаки на сколах. Иначе возможны крупные ошибки вплоть до выдачи диплома пустобрехам.

Вязкость определяется на испытаниях тоже весьма условно. Пример: гончая держала зайца на гону лишь 10 минут, скололась, скол за 20 минут не выправила и была подловлена.

В условиях охоты, а не на испытаниях эта же собака могла бы вновь найти "своего" зверя и гнать его может быть не один час, проявив хорошую вязкость. На испытаниях же при такой краткости работы (десять минут гона) ставится низкий балл за вязкость, который вовсе не соответствует действительному качеству гончей, но если гончей удастся погонять на испытаниях час-полтора, то и этим не исчерпывается упорство, присущее подлинно вязким собакам. Лишь плохая вязкость, когда гончая сама по себе бросает гон или скол, может быть расценена вполне обоснованно.

Полагаю, что гончей, державшей зверя на гону только полчаса и не выправившей скол за 20 минут, но работавшей на нем энергично и настойчиво, легче дать диплом, чем собаке, у которой после 40-45-минутного гона не хватило терпения потрудиться на сколе дольше 5 или 10 минут. Безусловно недопустимо снисходительное отношение некоторых судей к порсканью или иной помощи собаке на испытаниях. Это грубое нарушение правил. Впрочем, это может быть терпимо на испытаниях по русаку в южных областях, где гончая, в силу существующих условий, приучена к постоянному контакту с охотником.

О паратости судят по быстроте движения гончей, по тому, как близко она идет от зверя на гону, по ходу самого зверя. Последние два условия зависят не только от паратости, но и от мастерства собаки и приходится решать, сколько тут резвости и сколько умелости. На испытаниях из-за неумения некоторых судей различать это мастероватая гончая часто получает за паратость завышенный балл, а неопытная заниженный. Истинная степень паратости очень важна и надо строго отличать это качество от прочих. Если собака гонит в минуте от зверя, то это и есть идеал паратости.

Приездка редко выявляется на испытаниях полно. В это понятие входят послушание, контакт собаки с охотником, позывистость и назывистость.

Проверить назывистость на испытаниях обячно не удается, так как для этого редко представляется случай. Что касается позывистости, то она неопределима, если гончую приходится отрывать от гона или розыска запавшего зайца. Перечисленные элементы дрессировки гончей не могут быть заменены ненужными трюками вроде "стойки гончей под островом", нередко демонстрируемой на испытаниях одиночками. Не на трюках должна базироваться оценка приездки, а на том, насколько гончая верит хозяину, считается с ним, с его указаниями. Нестрогое отношение судей к приездке одиночки, видимо, допустимо. Смычкам надо предъявлять требования выше. А стае, которую не снять с гона и быстро не собрать, диплома дать нельзя.

Ровность ног наглядна и оценивается обоснованно. Но составить полное представление о свальчивости не всегда просто. Ветер, овраги и даже излишнее обилие зверя мешают иногда гончим проявить присущую им дружность. Поэтому не следует торопиться браковать не свалившийся смычок или стаю, а постараться выяснить, не станет ли их гон дружным, если будут хорошие условия. С другой стороны, если группа гончих начала гон, то надо требовать от них полного единства во всем. На саратовских испытаниях 1950 года осенистый выжлец добыл беляка и хорошо гнал его, но голоса выжловки - первоосенницы не было слышно. Напрашивался вывод о полной несвальчивости смычка, но оказалось, что выжловка все время гонит чуть ли не ухо в ухо со своим напарником и голоса не дает. Подобная свальчивость, конечно, не похволила дать смычку диплом.

Задача данной статьи состояла в том, чтобы дать понятие о сложности труда судей на испытаниях гончих и о той огромной роли, которую играю такие обстоятельства, как погода, состояние тропы, тип угодий, поведение зверя, а также характер собаки. Сделана здесь и попытка раскрыть всю важность гибкого и творческого подхода к оценке полевых качеств гончей.

В. Казанский,
эксперт-судья Всероссийской категории

Из материалов И.А.Левакина и сайта Фарт- http://fart.3nx.ru/viewtopic.php?p=922#922

[Задоров]

Статья О.А.Егорова. Взято http://valerij.ucoz.ru/forum/12-387-1



«Охота и охотничье хозяйство» № 9 за 2006 год

Краткий очерк истории двух пород гончих
Несколько мыслей по поводу их современного развития

О. ЕГОРОВ

В двух последующих редакциях Литовского статута, 1566 и 1588 гг., дополнительное определение у «выжля» было снято законодателем. Это, без всякого сомнения, означает, что в Великом княжестве Литовском в начале XVI века «выжль» был новой породной группой собак, возможно заимствованной у Восточной Руси, а потому и потребовал уточнения в законе, что это за собака. Снятие же этого определения в двух более поздних редакциях статута указывает на то, что порода уже здесь получила известность, а потому более и не нуждалась в дополнительном определении. А также позволяет с большой долей вероятности предположить, что охотничье предназначение «выжля» на протяжении всего XVI столетия в Великом княжестве Литовском менялось.
Специалисты-филологи производят этимологию слова «выжль» от слова «выть». Таким образом, название этой породы произошло аналогично с образованием названия другой промыслово-охотничьей собаки, а именно «лайки», чье название производится от слова «лаять». Это косвенно свидетельствует о том, что «выжль» был именно местной аборигенной промыслово-охотничьей собакой, предназначавшейся для помощи при производстве загонно-тенетных охот, причем на мелкого и среднего зверя. И порода эта внешне значительно отличалась от «лайки» и с ней не смешивалась.
С XV века пути Западной и Восточной Руси разошлись. Так же разошлись пути и некогда общей для всей Руси промыслово-охотничьей породы собак под названием «выжль».
В Западной Руси (территория современной Белоруссии) в связи с постепенным падением к рубежу XV—XVI вв. промыслового значения массовых загонно-тенетных охот, для «выжля» использовавшегося при их проведении в качестве духовой собаки, осталось два пути: либо исчезнуть навсегда, либо поменять профиль своего использования на охоте.
В современном белорусском языке слово «выжль», хотя и сохранилось в несколько видоизмененном виде до сегодняшнего дня, то есть «выжал», однако обозначает здесь совсем другую породную группу охотничьих собак, а именно «легавую». Последнее обстоятельство с большой долей уверенности позволяет предположить следующую эволюцию «выжля» в Западной Руси на протяжении XVI—XVII вв.
Хотя надо думать, что «выжль» наверняка использовался в XVI в. в Западной Руси и как гончая собака, однако в этом качестве он, по всей видимости, не смог выдержать конкуренции с уже готовой заячьей гончей, а именно с польским «огаром», широко ввозившимся в это время в союзное Польше Великое княжество Литовское. Тем не менее будучи по своему происхождению собакой именно промыслово-охотничьей и обладая, без всякого сомнения, великолепным чутьем, «выжль» стал использоваться небогатыми охотниками по всем видам доступной для этой категории лиц дичи, то есть по зайцу, мелкому пушному зверю и птице. Например, как сказано в Уставе на волоки великого князя Литовского Сигизмунда Августа (1557 г.) в артикуле под номером 39: «..А на своих волоках подданным вольно забити волка, лисицу, рыся, росомаху; зайца, белку и инъший зверь малый, так же птахи всякие, и продовати, кому хотячи, и не оповедаючи вряду (местную власть.— О.Е.); а на серны и инъшого большого зверуне бити и на своих волоках; а особливо в пущах и под пущами нашими ручниц ховати и жадного (никакого. — О.Е.) зверу ловити не мают...» Это и создало в Западной Руси необходимые предпосылки для превращения «выжля» в начале в универсальную легавую собаку, а затем и просто в легавую. Язык же недвусмысленно подобное превращение зафиксировал.
В Восточной Ручи с началом расцвета в XVI веке княжеско-боярских псовых охот «выжль» лег в основу местной охотничьей породы собак, во второй половине этого же века получившей общее название «гончая».
Впервые термин «гончая» в форме «генная собака» в документальных русских источниках отмечается в 1558 году в Указе Ивана Грозного: «Марта в 9 день, боярин и князь Иван Ондреевич Булгаков приказал диаком Юрью Баженину да Василью Мелентьеву, государевым словом, что в борзых и в гонных собаках суда не давати никому; а в дворовых в чепных собаках суд давати велел, и цену велел чинити дворному кобелю рубль и пошлины с того велел имати». А в форме «гончая» — в статейном списке Микулина составленном в 1601 году, в котором при описании участия Микулина в мае 1601 года в английской королевской охоте сказано, что «не доезжая острова, встретил королевин ловчей сар Роббер Врах со псари с конными, и с пешими, и з собаками з борзыми, и з гончими».
Прежнее название породы «выжль» оказалось утраченным и сохранилось только, как отблеск давно угасшей звезды, в названии гончего кобеля — «выжлец» (термин «выжловка» возник только в конце XVIII века) и в названии псаря при гончих собаках — «выжлятник».
Необходимо отметить, что термины «выжлец», «выжлятник» и «гончая собака» есть термины чисто местного происхождения. Причем первые два известны в Восточной Руси, судя по вышеприведенным примерам, как минимум с конца XV века, а последний - как минимум с конца XVI века. При этом все три термина в XVI веке в Западной Руси еще не были известны.
В превращении «выжля» в «гончую собаку», возможно, некоторую роль сыграл польский «огар». По крайней мере русские документальные источники отмечают один достоверный факт привоза в начале XVI века пары «огаров» в Восточную Русь. В письме от 24 марта 1521 года канцлеру Великого княжества Литовского князю Н. Радзивиллу от боярина Г. Ф. Давыдова есть следующее место: «Да прислал еси к нам с своим человеком с Ганком... о гарь да огарицу. и мы тобе приятелю и брату своему за те поминки (подарки.— О. Е) дякуем». Однако следует признать, что если некоторое влияние польского «огара» на местную гончую собаку в XVI—XVII столетиях и было, то весьма незначительное и не оказало никакого существенного влияния на формирование аборигенной гончей собаки.
С эпохи Петровских преобразований у высшей знати входят в моду охоты в зверинцах на оленей, для гоньбы которых начали ввозиться из Западной Европы готовые стаи английских и французских гончих. Особенно увлекались этой охотой императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна. В то же время офицеры русской армии, участвовавшие в Западных походах, на протяжении всего XVIII столетия постоянно привозили оттуда борзых и гончих собак, преимущественно курляндских. Все привозившиеся гончие собаки естественно смешивались с местной аборигенной гончей собакой.
На протяжении первой половины XIX века местные аборигенные гончие также продолжали мешаться в различных пропорциях с западными собаками—у псовых охотников преимущественно с английскими гончими, а у ружейных, соответственно, с польскими. В это же время среди русских охотников начинают складываться первые общие понятия о существующих отродьях гончих собак. Среди местных аборигенных гончих собак выделяются гончие, происходившие из Костромской и Ярославской губерний. Среди мешаных, соответственно: англо-русские и польско-русские.
Предпосылки для создания настоящих заводских пород отечественных гончих собак возникли лишь со второй половины XIX века, когда начали создаваться первые объединения русских охотников, первые русские охотничьи журналы и, самое главное, начали проводить первые постоянные выставки охотничьих собак. Все это не могло не способствовать ускорению создания заводских пород гончих собак.
Основную роль в этот период становления отечественных заводских пород гончих собак сыграл Николай Павлович Кишенский (1850—1915). В главном своем труде, опубликованном в журнале «Природа и Охота» — «Записки охотника Тверской губернии о ружейной охоте с гончими» (1879—80 гг.), — позже вышедшем в 1906 году отдельным изданием под названием «Ружейная охота с гончими», он и дал основные понятия об отечественных породах гончих собак. А также те основные признаки, по которым они и отличаются от своих западных визави.
Свои взгляды на отечественных гон¬чих собак Кишенский постоянно пропагандировал в охотничьей печати и в собственной экспертной практике. В 1888 году им были созданы описания. типичных признаков основных пород гончих собак, встречавшихся в России, для выставок собак первого авторитетного кинологического союза России — «Общества любителей породистых собак».
В своих взглядах на отечественные породы гончих собак Кишенский придерживался того мнения, что к середине XIX века настоящих старинных пород русских гончих не сохранилось вовсе. Есть только мешанина. Единственная же порода отечественных гончих, которая дошла до этого времени в относительной чистоте, по мнению Кишенекого, была Костромская гончая, да и то уцелевшая в единичных экземплярах только у истинных гончатников, 8 числе которых, само собой разумеется, был и сам Кишенский.
Кишенским в последней трети XIX века в Тверской губернии был со¬здан питомник Костромских гончих, давший превосходный материал для всех самых знаменитых стай Русских гончих конца XIX — начала XX веков: Алексеева, Белоусова, Живаго, Комынина, Ромейко и др. Однако на рубеже XIX—XX веков Кишенский как активный заводчик гончих собак сходит с арены. А с 10-х гг. XX века прекращает свою деятельность и как эксперт.
Взгляды Кишенского на экстерьер и полевой досуг отечественных гончих собак были признаны ведущими русскими заводчиками гончих собак. Однако его взгляд на историю происхождения отечественной гончей собаки, а самое главное, определение этой породы как Костромская гончая, не было признано всеми однозначно. Большинство русских гончатников считало: то, что Кишенский определял как разные породы отечественных гончих собак, а именно: Костромская, Старинная русская, Русская прямогонная и т. д., и т. п. — есть одна и та же порода собак, именно — Русская гончая, к концу XIX века это мнение разделяло большинство русских гончатников. В 1895 году П.Н.Белоусовым и А. Д. Бибиковым был создан первый общий стандарт породы Русская гончая, опубликованный в журнале «Природа и Охота» под названием: «Описание типических признаков современной Русской гончей».
С начала XX века название породы отечественной гончей собаки как Русская гончая становится общепринятым среди основных заводчиков отечественных гончих собак. Ввиду того, что сама порода к этому времени стояла на твердом основании, встал вопрос о ее дальнейшем совершенствовании, которое было невозможно без разработки и проведения полевых испытаний для гончих.
Первые полевые пробы гончих собак в России были проведены в 1901 году Московским обществом охоты имени Императора Александра II. Однако до 1917 года всего было проведено 7 таких испытаний и только для стай гончих, а посему никакого влияния на развитие отечественных пород гончих собак они не оказали.
Октябрьский переворот 1917 года и последовавшая за ним гражданская война откинули все русское собаководство на десятки лет назад. Практически восстанавливать отечественные породы гончих собак надо было с нуля, выдающуюся роль в этот послереволюционный период сыграл Николай Павлович Пахомов (1890—1978), по праву заслуживший титул отца двух отечественных пород гончих собак — Русской и Англо-Русской.
Пахомов был одним из организаторов созыва Первого Всесоюзного съезда кинологов, который состоялся в 1925 году в Москве. На этом съезде были признаны пять отечественных пород гончих собак, на три из которых (Русскую, Англо-Русскую и Польско-Русскую) были приняты стандарты. А на две (Арлекина и Брудастую) только описания за отсутствием на прошедших до съезда выставках типичных представителей этих пород.
Также съездом были приняты разработанные Пахомовым Правила полевых испытаний гончих собак, в которых впервые были правила испытаний и для одиночных гончих. С 1926 года полевые испытания гончих собак 8 России становятся регулярными и повсеместными.
Закономерным этапом послереволюционного развития отечественных пород гончих собак стало принятие на Всесоюзном Кинологическом совещании, состоявшемся в 1939 году в Москве, новых подробно разработанных Пахомовым стандартов на Русскую и Англо-Русскую гончих. Также на этом совещании было принято решение об исключении из перечня отечественных пород гончих собак Польско-Русской, Арлекина и Брудастой как окончательно исчезнувших.
В 1950 году, в разгар кампании по борьбе с космополитизмом и иностранщиной, добрались и до собак, в результате чего название породы «Англо-Русская гончая» было изменено на название «Русская пегая». Пахомов выступил резко против переименования породы и в результате конфликта с руководством Всероссийского Кинологического совета был вынужден навсегда уйти из собаководства.
В 1954 году были приняты новые стандарты на Русскую и Русскую легкую гончих, заметно ухудшившие пахомовские стандарты 1939 года. Все последующие годы происходило постоянное исправление стандартов 1954 года вплоть до последних изменений стандартов на Русскую и Англо-Русскую (Русскую пегую) гончих, принятых в 1994 году и действующих до сего дня.
В отличие от стандартов, которые более отражали вкусовые пристрастия их разработчиков, правила полевых испытаний гончих собак изменялись более предсказуемо и в лучшую сторону, то есть в сторону ужесточения требований к полевому досугу гончей собаки. Десятилетняя практика применения правил испытаний гончих собак, принятых в 1994 году, недвусмысленно показывает, что в России достаточно собак, полностью отвечающих новым критериям отбора. Призывы отдельных экспертов к смягчению требований к полевому досугу, то есть, по сути, к возврату к старым правилам полевых испытаний, продиктованы более меркантильными интересами, чем интересами развития любимой породы.
Одним из главных аргументов сторонников снижения требований для получения гончей полевого диплома является утверждение того, что слишком жесткие требования для его получения снижают в целом число дипломированных собак в породе и тем самым сужают круг собак, участвующих в племенном разведении. Вследствие этого основная масса гончатников и их собак остается за бортом породы и не участвует в ее развитии. Здесь мы видим яркий образчик абсолютного непонимания причинно-следственных связей.
Цель любого племенного разведения есть получение такого уровня развития породы, когда даже в среднем своем уровне она будет отвечать тем требованиям, которые предъявляет к ней конечный пользователь. В нашем случае гончатник — к полевому досугу своей гончей на охоте. Гончатник же хочет иметь вязкую, чутьистую, мастеровитую, нестомчивую, голосистую и послушную гончую. А это невозможно, если мы будем допускать в породу заведомо слабых собак. Снижение требований к получению полевого диплома автоматически ведет к снижению среднего уровня породы, и очень странно, что этого никак не могут понять радетели за снижение требований к полевому досугу.
Если для охотника важно количество набитых за день зайцев, если его нисколько не волнует «музыка гона», если ему скучен сам гон с его многочисленными сколами и перемолчками, а сама продолжительность гона свыше получаса навевает на охотника лишь зевоту и откровенное сожаление, что заяц не подвернулся под выстрел с подъема или с первого круга, и думу о том, не пора ли бросить этого ушлого зайца и идти поднимать другого, которого удастся убить сразу, то тогда возникает закономерный вопрос: а тот ли тип охоты и ту ли породу собак выбрал себе этот охотник?
Требования, предъявляемые для получения гончей полевого диплома, опосредованно отражают наше понигмание того, что мы хотим от гончей и в каком направлении должно идти развитие породы. Другими словами, полевой диплом есть материальное воплощение того, какой мы хотим видеть идеальную гончую, в том числе в полной мере отвечающее и нашим эстетическим идеалам того, как должна работать эта наша идеальная гончая. Говоря образно, диплом — это декларация наших намерений в разведении породы «гончая собака». Все остальное, в том числе и организация полевых испытаний и состязаний, лишь одно из средств для достижения указанной цели. Поэтому более широкое вовлечение основной массы гончатников и их собак для участия в племенном разведении, то есть широкому их участию в выставочной и полевой работе, в работе секций и клубов, относится собственно к кругу организационно-финансовых вопросов и не имеет прямого отношения к тем требованиям, которые предъявляются к полевому досугу гончей собаки. Очень низкий процент гончатников, участвующих в работе своих секций и клубов, а шире участвующих в племенном разведении, объясняется не жесткостью требований, предъявляемых к гончей собаке, а неумением руководителей этих секций и клубов предложить новые формы организации и найти новые источники финансирования для работы объединений и союзов гончатников применительно к современным условиям. Социально-экономическая обстановка в стране за последние 15—20 лет изменилась кардинально, мы давно живем в другую эпоху и в другой стране, а мыслить продолжаем старыми категориями и представлениями. Одно из таких представлений — это мысль об универсализации двух отечественных пород гончих собак, хотя уже давно назрела насущная необходимость разделить их по специализации. Частично сама жизнь начала разрешать эту коллизию. В самом деле. Если мы взглянем на северные регионы Европейской части России, то увидим здесь безоговорочное преобладание Русской гончей. Если же мы сместимся южнее, в центральные районы, то увидим уже существенное увеличение доли Англо-Русской (Русской пегой) гончей, а в южных регионах России Англо-Русская (Русская пегая) гончая начинает преобладать над Русской. О чем это говорит том, что эти породы начинают проходить стадию своей более узкой специализации.
Северные регионы Европейской части России стремительно пустеют, причем процесс этот совершенно объективный. Сходные процессы наблюдаются и в близкой к ним по геоклиматическим условиям Канаде. Число населенных пунктов сокращается, значительно сократилась и населенность территорий. Еще недавно, каких-то 40—50 лет назад, хорошо освоенные в сельскохозяйственном отношении земли вновь стоят под северной тайгой.
На севере, если так можно выразиться, царит одиночный гончатник с одиночной гончей. Основной объект его охоты — заяц-беляк. Лисицу гончатник-северянин недолюбливает, хотя и стреляет подвернувшуюся, и не без удовольствия, но гонять ее все-таки не любит. При этом плотность зайца на единицу угодий на севере относительно низка, а потому достаточно много времени у гончатника уходит на подъем зверя. В дополнение к этому сами угодья становятся все более и более закрытыми, то есть очень мало открытых мест (полей, лугов, пожен и т. п.), почти полное отсутствие дорог и троп, имевшиеся когда-то лесоустротельные просеки полностью заросли. Перевидеть зверя в таких угодьях довольно трудно. Лазов в классическом понимании этого термина здесь практически нет. Заяц может пройти любым местом. Нередко гончатник за целый день пристального гона может и вообще не увидеть зверя. При таких внешних условиях охоты особую ценность для него приобретает вязкая и голосистая зайчатница. А такие чаще попадаются именно среди Русских гончих.
Это уже давно осознали гончатники северо-запада России и вынесли на свои северо-западные состязания Русских гончих лозунг: «Вязкость и Музыка». Потому ценность для гончатников-северян представляет собой только диплом по зайцу-беляку, который и должен быть здесь, на севере Европейской части России, основным для гончей собаки. Диплом же по лисице, будь он хоть каких степеней или вовсе без оных, не представляет для них никакой ценности. В лучшем случае он может быть только дополнительным, но никогда основным. Иное дело центральные и южные регионы Европейской части — открытые пространства с более высокой плотностью населения. Пусть с трудом, но помете пен но поднимающиеся на ноги сельское хозяйство и сельская промышленность, привыкающие жить в новых экономических условиях. Рано или поздно, но большая часть сельскохозяйственных и лесных угодий перейдет здесь в частную или арендную собственность. Хотим мы того или не хотим, но любой собственник заинтересован в повышении доходности своих угодий, а потому не оставит без внимания и возможности получения за свою собственность арендных платежей за право охоты. Высокая концентрация охотников неизбежно приведет к конкуренции за право арендовать те или иные угодья. Наиболее лакомые куски перейдут либо в руки одиночных (или коллектива из нескольких) очень богатых охотников, либо в руки крепких и таких же богатых коллективов. Все ведущие здесь охотхозяйство специалисты будут стремиться всемерно поднять его рентабельность и, следовательно, привлекательность для богатых охотников, а потому будут вести его преимущественно «по копыту», делая ставку на разведение в первую очередь косули и кабана. Учитывая же современные достижения по дичеразведению, они постараются максимально разнообразить и номенклатуру охотничьей дичи. Перспектива увеличения числа угодий, в которых можно будет пострелять, к примеру, фазанов, куропаток или перепелов, выпущенных под ружье, не может не порадовать состоятельных легашатников или просто любителей пострелять. Понятно, что при подобных внешних условиях одиночный гончатник становится здесь не просто лишним — он превращается в изгоя. Будущее у гончатников тут не просто в самой возможности состоять в неких богатых охотколлективах. Сам по себе никакой охотколлектив проблем гончатника не решит, а будет его также гонять отовсюду. Будущее здесь только за объединением, и даже не гончатников, а всех вообще любителей охоты с гончей, с целью содержания коллективных гончих: одиночных ли гонцов, смычков, стаек или стай, не имеет принципиального значения. Только подобное объединение сможет либо само арендовать угодья, подходящие для коллективной охоты с коллективными гончими, либо будет договариваться об охоте с гончими с владельцами или другими арендаторами охотугодий на приемлемых для объединения условиях.
Здесь мы не открываем ничего принципиально нового. Подобный опыт уже был у дореволюционных охотников. Желающие могут подробно с ним ознакомиться, например, по книге С. А. Русанова «Семьдесят лет охоты» (М., 1987), в которой есть описание опыта содержания воронежскими охотниками своей стаи гончих и организации охоты с ней.
Для создания коллективных стаек и стай идеально подходит именно Англо-Русская (Русская пегая) гончая. Как писал еще в XIX веке известный псовый охотник Д. П. Вальцов: «Для теперешних небольших псовых охот англо-русские собаки более пригодны, чем чистокровные русские»11. Псовые охотники XIX века после отмены крепостного права испытывали трудности, в какой-то степени весьма схожие с теми, которые испытывают современные гончатники.
Главными объектами охоты в центральных и южных регионах Европейской части России для гончатника являются заяц-русак и лисица. Потому дипломы всех трех степеней по обоим этим зверям здесь должны быть основными и равнозначными. Ввиду того, что оба эти зверя при их гоньбе задают значительные круги, одним из обязательных условий при испытании гончих должно быть, чтобы один из экспертов был на лошади. В противном случае объективность испытаний при отсутствии конного эксперта становится весьма проблематичной. Для гоньбы красного зверя, в там числе и волка (а почему бы и нет?), нужны злоба и крепкие ноги. А потому для своих зональных состязаний гончатники-южане вполне могут взять девизом: «Злоба и Ноги».
Конечно, и на севере найдутся любители охотиться с одиночной Англо-Русской (Русской пегой) гончей, а на юге — любители охотиться со стаей, состоящей из Русских гончих. Как говорится, никто этого не запрещает. Ко всему прочему есть еще и любители Эстонской гончей (и других экзотических гончих), проблемы которых я вполне сознательно оставил за рамками этого очерка. Однако сама объективная реальность заставляет нас говорить о необходимости более узкой специализации двух наших основных отечественных пород гончих собак. Чем быстрее мы это поймем, тем лучше будет для наших любимцев, т. к. мы наконец-то сможем ответить на вопросы: «Что нам делать?», «В каком направлении нам необходимо дальше двигаться?» и «Как нам вообще жить в современных условиях?»

[Владимир.К]

ОТ СТАЙ ГОНЧИХ СОБАК К СОВРЕМЕННЫМ ПОРОДАМ ГОНЧИХ.


На Руси для охоты использовали гончих давно. Наряду с соколами и ястребами существовали подсокольные собаки, которые разыскивали дичь и выгоняли ее из крепких мест.
В древних летописях упоминаются звания псарей, а князья на Руси наряду с соколиной охотой занимались охотой псовой. В описаниях великокняжеских, царских и императорских охот, сделанных Н. И. Кутеповым в своем классическом, фундаментальном труде, написанном в конце 19 века, говорится, что еще в 12 веке Новгородский князь Всеволод Мстиславович был знаменит своей псовой охотой. Настоящее начало псовых охот можно отнести к 15 веку. Именно тогда появляются псарни, тогда псовые охоты выезжают “осеневать”, так называли раньше отъезжие поля.
При дворе московских царей псовые охоты развивались с особой силой, претерпевая изменения в зависимости от охотничьей страсти в тот момент царившего монарха. Царские охоты уже тогда пополнялись собаками со всего света и для пополнения псарен специально посылали псарей в разные места для сбора гончих и борзых. Только при Петре I, единственном царе не интересовавшимся охотой, псовая охота при Московском дворе несколько пришла в упадок. Как не стремились бояре увлечь “царской забавой” Петра, ничего у них не вышло. Но псовая охота уже существовала и остановить ее расцвет было уже невозможно.
История стай гончих собак в России неразрывно связана с историей пород гончих. Все породы гончих выводились для комплектных псовых охот. Охота с хорошо нагоненной, слаженной стаей гончих и несколько веков назад и сейчас остается непревзойденной при охоте по любому зверю. К сожалению, до нас дошли далеко не все сведения об охотах с тысячами стай гончих собак. Не все стаи гончих, эпизоды охот с ними нашли свое отражение в воспоминаниях участников охот на страницах старинных охотничьих журналов и книг, изображены на полотнах художников. Представлена, может быть, одна охота на тысячу, где показано, как работали собаки, насколько были преданы любимому делу доезжачие, выжлятники, подгонщики, стремянные, борзятники и другие участники псовых охот. История псовой охоты богата событиями, знаменитыми фамилиями. Владельцы стай гончих, ловчие, доезжачие в комплектных охотах на основе близко родственного разведения и большой отбраковки собак, не отвечающих требованиям псовой охоты, проводили начальное становление определенных пород гончих собак с охотничьими качествами, закрепленными и доведенными до высокой степени совершенства. В результате породы гончих в стаях псовых охот характеризовались типичностью облика для данной стаи и стойко закрепленной наследственностью охотничьих свойств.
Какие же самые известные стаи гончих послужили основой российских национальных пород гончих - русской и русской пегой?
Стаи русских гончих
Стая гончих Н.Р. Можарова, существовала приблизительно с 1870 по 1890 годы в Калужской губернии. Гончие в стае были мощные, костистые, с тяжеловатыми и сыроватыми головами, основным отличием этих гончих был серо-багряный волчий окрас. Стая выставлялась на трех выставках Императорского общества охоты в 1881-1883 годах. В те времена во всех крупных охотах, для придания типичности и злобы, гончим подливали крови этих собак. В последствии стая можаровских гончих была распродана.
Стая гончих Н.П. Кишенского, берет свое начало с 1857 года, когда костромской помещик Зюзин подарил отцу Н.П. Кишенского два смычка гончих. Эти гончие перешли Н.П. Кишенскому, дожили до 1865 года и послужили вместе с гончими Ратаева, Беклемешева и Строева, родоначальниками стаи костромских гончих Н.П. Кишенского. По другим сведениям стая берет начало с 10 гончих, выменянных дедом Николая Павловича у казанского помещика князя Арслана-Алея на 8 лошадей и три своры борзых. Владелец стаи считал их чистокровными костромскими гончими и приписывал им выдающиеся полевые качества. В 1889 году в стаю был взят помет от Брызгалы из стаи Ф.А. Свечина
Гончие стаи Кишенского отличались могучей сложкой, крупным ростом, звероватым видом, имели белые отметины на груди, на ногах, конце гона, на шее загривина могла быть как белый ошейник, опоясывающий всю шею, очень тепло одеты. Крови гончих этой стаи приливались к русским гончим Алексеева, Белоусова, Крамаренко, Камынина.
Со временем ведение породы гончих Кишенского исключительно в себе, ненужное прилитие крови лайки, отсутствие нагонки и охоты, коммерческие расчеты и другие упущения привели к измельчению и утере полевых качеств гончих этой стаи.
Першинская багряная стая Великого князя Николая Николаевича Романова находилась в селе Першино Тульской губернии. Начало першинской охоты относится к 1876 году, собаки этой стаи идут от гончих М.В. Столыпина. По экстерьеру это были очень рослые, мощные, с прекрасным костяком гончие, достаточно сухие, очень хорошо одетые, с густым подшерстком. Стая была очень парата, так что выжлятникам были вынуждены поменять нерезвых лошадей на чистокровных английских верховых, отличающихся резвостью. Гончие отличались злобой, и стая прекрасно работала по волкам, многие гончие обладали голосами с заливом. В январе 1887 года на выставке в Москве была приобретена стая русских гончих чепрачного окраса от гончих А.И. Арапова Пензенской губернии, но после испытаний их не использовали для продолжения породы из-за недостаточной паратости. Стая прекратила свое существование по одним сведениям с началом войны 1914 года, по другим в 1917 году.
Стая гончих доктора П.Н. Белоусова. В экстерьерном отношении это были наиболее типичные русские гончие - мощные, крупного роста, высокопередые, очень чепрачные, с весьма крупной, даже несколько тяжелой головой. Славились как хорошие работники по волку. В 1896 году опубликован первый стандарт русской гончей. Выжлец Добывай этой стаи, послужил образцом для его написания. Кровь белоусовских гончих была прилита во многие охоты. Она имелась у гончих в стаях Алексеева, Камынина.
Стая гончих М.И. Алексеева была сформирована в 1900 году в селе Иславское Московской губернии. М.И. Алексеев получил гончих от отца. Корни этой стаи идут к лучшим гончим старого времени - гончим М.В. Столыпина и Е.Е. де Пельцора, которые отличались нестомчивостью и паратостью. В дальнейшем гончим Алексеева приливались крови гончих П.Н. Белоусова, Камынина. Стаи гончих Алексеева и Камынина были однотипны. Гончие Алексеева прогремели блестящими победами на первых полевых пробах, получив несколько дипломов первой степени в стае. Голоса этих гончих, при силе и звучности не были фигурными, отличались ординарностью.
Стая гончих ветеринарного врача А.А. Лебедева происходила от алексеевских и комынинских гончих, находилась в Вязьме Смоленской губернии. Гончие были зарегистрированы в родословной книге Московского общества охоты. Стая испытывалась в 1911 и 1913 году, удостаивалась диплома второй степени по зайцу-беляку. В 1916 году гончие стаи были распроданы. Себе А.А. Лебедев оставил только 10 смычков лучших гончих.
Это далеко не полный перечень стай гончих, которые легли в основу породы русской гончей.
Стаи англо-русских гончих
Основой породы русской пегой гончей послужили собаки из стай, где подливали к русским гончим крови гончих с пестрой рубашкой. Таких гончих привозили в Россию несколько веков из Англии и Франции, где несколько пород гончих имеют трехцветный окрас, который сейчас называется «черно-пегий в румянах». Гончие, которые послужили основой современной породы русской пегой, были из следующих стай:
Стая англо-русских гончих Березникова П. А. существовала с 1854 по 1873 год и легла в основу образовавшейся в дальнейшем гатчинской стаи гончих.
Первые гончие Березникова были приобретены в 1822 году в Польше в г. Несвыже из стаи И. А. Муравского. В 1823 году привезли из Курляндии еще четыре курляндские гончие. Эти линии велись до 1854 года, когда стали подливать кровь английских гончих. С 1858 года охота Березникова стала общей с охотой Н.П. Смирнова. Вот как рассказывает Березников о стае Смирнова: «Стая Смирнова превосходна, чисто породы английской, …паратость, вежливость все, что только прихотливость знатока может изыскать и потребовать дельного, все есть в стае… Послушание стаи до удивления, позывиста до невозможности, останов стаи на гоньбе по слову «стоять», «стоять», стая из шестидесяти собак не проносит ста шагов…» К 1867 году Смирнов совсем перестал охотиться и вся охота перешла к Березникову.
Березиновские гончие славились красотой, работой и были исключительно хорошо приезжены, поэтому участвовали в торжествах при коронации и на царской охоте в с. Ильинском. В 1873 году стая была передана царю и положила начало англо-русской Гатчинской стаи.
Стая англо-русских гончих Глебова С.М. начала формироваться примерно с 1830 года просуществовала до 1917 года. Стая славилась выдающемся полевым досугом и злобой к волку при хорошем экстерьере гончих. Слава глебовских гончих дошла до наших дней благодаря публикациям С.М. Глебова.
В 1823 году Н. В. Киреевский приобрел стаю в 24 смычка у отца С. М. Глебова. По предположению Н. Пахомова это была стая русских гончих. Н. В. Киреевский описывает работу стаи: «Упалого у ней не было, все было выставлено или словлено; разве иногда норь спасала зверя. Стая сваливалась дружно, полаз у нее был чудесный и было несколько собак верхочутых. ... Лучшей стаи я не имел, да едва ли и можно иметь. Для этих гончих не существовало ни засух ни морозов – всегда гнали лихо». После примеси посторонних кровей стая стала терять свои полевые качества.
С. М. Глебов будучи мальчиком охотился с оставшейся стаей гончих отца, затем уехал в Пензинскую губернию и он знал, что у отца завелись английские гончие. «Порода собак, выведенная отцом помесью прежних его собак с английскими, была вполне годна для волчьей охоты. Собаки были злобные, паратые, вежливые и послушные». Затем С.М. Глебов вновь переезжает в Тульскую губернию и в 1866-1867 гг. вновь сформировал стаю англо-русских гончих от своих прежних собак и использовал в качестве производителей выписанных из Англии фоксгаундов Бургама и Кромвеля. После смерти С. М. Глебова гончие перешли к племянникам В. П. и М. П. Глебовым и к Н. Н. Бибикову.
Гатчинская стая англо-русских гончих брала начало от стаи Березникова, существовала 1873-1917г.г. Это были мощные, костистые гончие, к которым усиленно приливалась кровь фоксгаундов, по типу собаки были близки к английским гончим. Использовалась стая для парфорсных охот.
Сначала в парфорсной охоте была стая костромских гончих, которую затем заменили англо-русскими гончими с преобладанием крови фоксгаундов. Эти гончие были очень рослые, с отлично опущенным ребром, хорошим мощным корпусом, имели прочные сухие ноги. Стая выставлялась на выставках Петербурга и Москвы. В начале головы гончих в стае были длинные, сухие, без всякого перелома, но в связи с прилитием крови фоксгаундов, голова стала короче, уши длиннее, обрез морды стал квадратным, гон держали - круто закинутым на спину. Окрас стаи был очень нарядным, черно-пегим в румянах.
Гончие из этой стаи попали во многие охоты и очень удачно освежили кровь, улучшая костяк мощность и рабочие качества.
Першинская солово-пегая или “лимонная” стая получилась в результате смешивания арлекинов К. Ф. Дельвига, к которым прилили кровь англо-русских гончих тульского охотника И. И. Соколова. Несколько раз к ним приливали кровь гатчинской стаи и выписанных из Англии фоксгаундов. Затем для улучшения голосов подлили кровь французских гончих. Управляющий Першинской охотой Д. И. Вальцов в своей книге «Псовая охота Его Императорского Величества Великого князя Николая Николаевича» не указывал, каких именно французских гончих использовали в Першино. По утверждению Н. Н. Челищева - гончих артуа, по данным Л. В. Де Коннора - англо-сентонжи. Стая не имела установившегося типа, кажущаяся однотипность стаи добивалась строгой отбраковкой. Из 60 выращенных щенков оставляли только 20 подходящих по типу.
Стая англо-русских гончих Крамаренко И. Л. существовала с 1897 по1917 год. Стая Крамаренко шла от англо-русских гончих калужского охотника В. И. Томкеева. В 1897 он подарил Крамаренко 4 щенков, из которых уцелели Заливай и Грохотушка от Затейки из Гатчинской охоты. Вначале стая Крамаренко строилась на родственном инбридинге. Затем Крамаренко был вынужден в 1904 году освежить кровь собак своей стаи фоксгаундами из Англии. Из стаи лорда Кильдера вывезли двух выжлецов Дампера и Дэнди и выжловку Хазель и добавили кровь костромича Нахала Кишенского, но Нахаловские щенки были отбракованы. По типу англо-русские гончие Краморенко приближались к русской гончей. Хорошие полевые работники имели красивые фигурные голоса.
Полубяновская стая англо-русских гончих содержалась в селе Полубяновка, недалеко от станции Колодезная в 30 км от г.Воронежа. В разное время в стае было от 8 до 12 смычков гончих. Заведовал стаей Н.А. Янушевский – создатель воронежского кружка любителей породистых собак. Доезжачим стаи был Н.Ф. Исайкин. Со стаей охотились в окружающих лесных массивах, в том числе возле деревни Голышовка (сейчас село Архангельское), в лесу Сторожевом на другом берегу Дона от Полубяновки. Стая работала по зайцу русаку, лисе и волку. Родоначальниками полубяновской стаи были гончие, полученные Н.А. Янушевским от скрещивания костромских гончих с английскими фоксгаундами, к которым приливали крови гончих гатчинской стаи. По экстерьеру это были рослые, нарядные и сухие гончие, отличающиеся исключительной паратостью. Полубяновская стая перестала существовать в 1919 году, хотя, по некоторым сведениям, еще в 1924 году с четырьмя смычками продолжали охотиться.
Все стаи русских, англо-русских гончих, арлекинов использовались в охотах по волку, это был основной критерий отбора гончих для стай. Славные фамильные породы гончих в псовых и ружейных охотах велись десятилетиями, несколькими поколениями охотничьих семей. Тысячи стай гончих несколько веков истребляли волка – основного коварного, осторожного, хитрого, хищника в России, наносившего колоссальный ущерб крестьянскому и помещичьему хозяйству. Стаи гончих, своры борзых доставляли истинное удовольствие своей великолепной работой участникам и владельцам псовых охот. При всей ненависти к волкам специально берегли, охраняли найденные взводки волков, дабы потешить себя гоном стаи и травлей борзыми красного зверя. Для примера один из эпизодов тех охот, показывающий необыкновенную злобу англо-русских глебовских гончих: «На волка спустили две своры: собаки, видимо, не притравленные, скоро достали, но, окружив его, не брали (оплясывали)…Подскакавшие борзятники, бросив лошадей и выхватив кинжалы, в свою очередь бегали около волка, но он ловко увертывался от удара; так топтались они, пока не подвалили гончие, моментально растянувшие волка; одна борзая, видя, что волк свален, осмелилась, тоже ткнулась, а озлобленные гончие, все разобрав, за компанию схватили и ее… «Это не гончие, а черти какие то», - бранился хозяин борзой, когда гончих отогнали и волк уже был сострунен».
Охота со стаями гончих, также как и работа над породами гончих в России продолжалась несколько веков. Двое самых видных псовых и ружейных охотников со стаями гончих 19 века подвели черту этой работе, описав в своих классических произведениях несколько пород гончих собак того времени. Н.П. Кишенский в 1879 году приводит описания 10 известных ему пород гончих распространенных в России. В 1890 году издается энциклопедический труд “Полное руководство ко псовой охоте” П.М. Губина, где приводится описания 7 пород гончих. Оба автора в жизни игнорировали друг друга, но при описании пород высказывают одинаковое мнение, что в чистом виде эти породы не существуют, а есть только “неустановившиеся помеси”. В дальнейшем, в советское время, из русских прямогонных, крутогонных, костромских и польских гончих была выведена порода - русская гончая, а из английских (фоксгаундов и харрьеров); французских (больших трехцветных, артуа и англо-сентонжи); арлекинов, польских и русских (прямогонных, крутогонных и костромских) была получена русская-пегая гончая, получившая свое название в 1947 году. К сожалению, в России не осталось пород арлекинов, польских гончих. Но национальные Российские породы гончих русская и русская пегая пользуются неизменной популярностью в среде охотников и вполне подходят для организации стай гончих, для охоты по волку. Для того чтобы понять, как надо охотиться с комплектной охотой по волку, приведу данные Н.Н. Бибикова из журнала «Природа и охота»: в осень 1871-1872 г.г. с глебовской стаей гончих и тремя сворами борзых было добыто 182 волка, причем 173 – без выстрела.
Сейчас у нас стране есть все возможности, чтобы содержать псовые охоты и охотиться со стаями гончих. Нужно только желание возродить залежавшийся пласт великолепной, красивейшей культуры нашего народа. Все остальное уже есть - прекрасные рабочие гончие, злобные борзые, отличные лошади и волка, как никогда много. Осталось только начать благородное дело возрождение псовых охот в России.

Сергей Михайлович Духанин

[Задоров]

Мы у черты невозврата

Для истинного же гончатника ответ однозначен: он пойдет в лес с хорошей гончей и без ружья, но вряд ли согласится идти в лес с хорошим ружьем, но без гончей…

Фото: Ольга БОГОДЯЖ

За последние годы, общаясь со многими владельцами русских гончих вдали от Москвы, я все больше начинаю осознавать, что в ведении породы мы подошли, если можно так сказать, к черте невозврата, поскольку осенью, до снега, все больше начинаю встречать на охоте полукровок, а от охотников с гончими все чаще слышу рассказы о хороших гонцах в прошедшем времени.

По моему мнению, давно назрела необходимость честного и открытого диалога между гончатниками, экспертами и руководителями всех рангов, от которых зависит принятие решений, влияющих на развитие породы русских гончих. Но как можно изменить создавшуюся ситуацию к лучшему и в каком формате, мне трудно себе даже представить, поскольку все значимые решения принимаются в узком кругу, а обратной связи у нас давно уже нет.

Очень хотелось бы предварительно знакомиться с проектами постановлений и изменений уже действующих правил – задолго до их выхода в свет, чтобы всесторонне обсудить их в районных обществах с теми, кто непосредственно бывает в лесу и охотится с гончими, кто лучше знает, какие им нужны собаки, нежели те, кто, не вырастив ни одной, начинает навязывать всем свои правила и условия.

Необходимо понять, что одним росчерком пера можно принять решение, обязывающее всех идти в ту или иную сторону, на осмысление правильности которого уходят годы, а на исправление неправильности – десятилетия. Кроме того (а это, пожалуй, самое главное), мы теряем ценный племенной материал, по крупицам собранный после Великой Отечественной войны нашими гончатниками, которым было даровано свыше заниматься этим делом. Они доказали, что восстановить породу можно только при правильном ведении племенной работы, оценивая значимость для породы каждой уцелевшей гончей, невзирая на характер и социальный статус ее владельца.

Для того чтобы начать движение в нужном направлении, необходимо остановиться, провести анализ всех нововведений и честно признаться, чего для породы за последние 20 лет было сделано больше – хорошего или плохого. Нужен честный и открытый диалог всех здравомыслящих гончатников, а не монолог сверху.

Пришло время признать, что проблема в породе русских гончих есть и что пора начать ее широкое обсуждение в газете – глядишь, в умах многих произойдут позитивные изменения, а там и отношение к проблеме в породе станет более правильным. Хотелось бы вынести на обсуждение кое-какие изменения, которые, по моему мнению, могут позитивно повлиять на процесс. У меня есть претензии к нынешним балловым расценкам при срабатывании гончей на какой-нибудь диплом, поскольку на сегодняшний день есть полная зависимость, я бы даже сказал, жесткая привязка чутья к природному мастерству. Постараюсь объяснить свою точку зрения.

У нас есть немало гончих, которые в весенний период работают на диплом I степени, получая за чутье 9-10 баллов, а за природное мастерство от 20-25 баллов, но осенью, в тяжелых условиях, либо вообще не срабатывают на диплом, либо, в лучшем случае, на диплом III степени, при этом получают за чутье уже 6-7 баллов, а за природное мастерство 16-17 баллов. Кто мне скажет, как может гончая за 4-5 месяцев столько растерять, а следующей весной сработать на диплом I степени и опять все баллы приобрести по максимуму?

Большинство охотников с гончими знают, что осенью во время обильного листопада или затяжных дождей находиться в лесу с гончей, у которой чутье 6-7 баллов, одно расстройство: будут подъемы, и будут попытки преследовать зайца (именно попытки, но не более того). Обладая сильным чутьем, но не имея высокого природного мастерства, гончая будет работать и в тяжелейших условиях, но качества гона не будет, хотя с такой гончей можно охотиться весьма продуктивно (правда, к такой манере работы нужно приспособиться).

Теперь перейдем к верности отдачи голоса. Надо понимать, что отдача голоса до подъема и отдача голоса во время гона – это совершенно разные вещи, и не всегда бывает так, что если гончая до подъема доборит, то и на гону болтает, а если до подъема молчит, то и на гону верная. Все это можно выяснить только в процессе работы на сколах и двойках.

Следующий вопрос по поводу вязкости. Нельзя ставить вязкость в зависимость от отработанного времени. Вязкость, как мне кажется, надо смотреть на сколах: если гончая больше 20 минут не уходит со скола, а пытается его выправить, надо давать полный балл независимо от времени, проведенного на гону.

Приездку и послушание надо оценивать на двух этапах – поведение гончей до наброса и поведение после окончания работы. А то многие гончие со скола уходят через 5 минут, подвязать же ее хозяину удается через 5 часов, а то и на следующие сутки. Для улучшения рабочих качеств русских гончих и выявления лучших гонцов для ведения племенной работы состязания любых рангов необходимо проводить (в срочном порядке) только осенью. Цель состязаний должна быть только одна – выявление лучших гонцов, а не получение дипломов ради дипломов.

Необходимо диплом I степени по зайцу-беляку присуждать из 90 минут работы с суммой сколов до 35 минут.

Диплом II степени из 60 минут работы с суммой сколов до 20 минут.

Диплом III степени из 50 минут работы с суммой сколов до 20 минут.

Конечно, сразу уменьшится число гончих с дипломами I степени, зато возрастет их значимость для ведения племенной работы.

Единственное, в чем хотелось бы сделать поблажки, – это в работе гончих по русаку. Нужно понимать, что работа по русаку намного сложнее, чем работа по беляку, ведь гон идет по остывшему следу, да и заяц ходит по дорогам, двойки делает очень длинные, а расстояние покрывает значительно большее, чем беляк за то же время.

В моем понимании для работы по русаку нужны гончие с более сильным чутьем, физически более подготовленные. Да и манера работы на двойках другая – обрезать двойки надо с более широким захватом, поэтому для получения дипломов по русаку я предлагаю следующие изменения:

Диплом I степени присуждать из 60 минут работы с суммой сколов до 15 минут.
Диплом II степени присуждать из 50 минут работы с суммой сколов до 10 минут.
Диплом III степени присуждать из 40 минут работы с суммой сколов до 8 минут.

Если же мы хотим оставить старые правила присуждения дипломов I; II; III степени по беляку, тогда необходимо снизить требования по русаку в следующих пределах:

Диплом I степени присуждать из 50 минут работы с суммой сколов до 10 минут.
Диплом II степени присуждать из 40 минут работы с суммой сколов до 8 минут.
Диплом III степени присуждать из 30 минут работы с суммой сколов до 6 минут.

Дипломы по лисице и шакалу присваивать любой степени, но племенной класс присваивать только II, не выше, а то мы скоро начнем вспоминать, как когда-то гончие гоняли зайца. Так, мне кажется, мы будем более справедливы по отношению к гончим.

Для более достоверных данных о классных потомках в родословной необходимо учитывать все вязки, а чемпионов определять в процентном отношении классных потомков ко всему произведенному потомству в целом. А то у одного выжлеца 10 классных потомков из сотни вязок, у другого всего 3 потомка, но из пяти вязок. И кто мне скажет, который из них ценнее для ведения племенной работы?

С точки зрения ведения племенной работы, отбора и получения лучшего племенного материала для дальнейшего воспроизводства рабочего поголовья русских гончих необходимо вести диалог со всеми заинтересованными гончатниками, для которых рабочие качества гончих не пустой звук.

Пока еще надеюсь, что, прежде чем принимать какие-то изменения или дополнения, руководители, от которых все это зависит, начнут хотя бы консультироваться со знающими людьми – к счастью, в этой сфере они еще есть и умудряются вопреки всему правильно мыслить и что-то делать. В противном случае, хорошо написанное на бумаге и красиво оформленное, угодниками всех рангов будет извращено до безобразия (как это обычно и случается в реальной жизни) – ради хороших процентов в отчетах и личного благополучия.

А. С. Привалов, эксперт III категории 25 декабря 2011 в 00:0

http://www.ohotniki.ru/dog/breeds/gon/a ... vrata.html

[Владимир.К]

ГОНЧИЕ ХХI ВЕКА СТАЛИ

МАСТЕРОВИТЕЙ, ЧУТЬИСТЕЙ, ВЯЗЧЕ



Охота и охотничья собака неразрывно связаны с Российской охотничьей культуре. Сколько восхищения, восторга, переживаний ощущает охотник, глядя, как соревнуется дикая охотничья фауна и домашние животные. Много веков потребовалось человеку для создания себе уникального помощника в многообразной охоте в виде охотничьей собаки. Целенаправленная работа по сохранению и совершенствованию полевых качеств охотничьих собак является первостепенной задачей многих поколений охотников-собаководов.
В статье “ Правила испытаний гончих требуют пересмотра” (журнал “XXI ВЕК ОХОТА И РЫБАЛКА” №11 за 2004г.) автор В.Киселев (г. Череповец) призывает охотников-гончатников вернуться к правилам испытаний охотничьих собак 1981г. Из неофициальных источников стало известно, что 7 декабря 2004г. в Росохотрыболовсоюзе состоялось заседание комиссии по породам гончих, где большинством голосов был принят проект новых Правил оценки охотничьих качеств гончих, в которых идет возврат к прошлому к сорокаминутной работе, правда, с некоторыми поправками: с уменьшением времени общих сколов.
Являясь охотником-собаководом и экспертом-кинологом с большим стажем, не могу оставаться в стороне от этих событий и не высказать свою точку зрения по этому вопросу. Сторонники Правил 1981г. (40-ка минутной работы) считают, что:
-действующие Правила (часовая работа) снизили количество владельцев гончих, участвующих в выставках и на полевых испытаниях,
-резко сократилось количество дипломированных собак, что заводит в тупик племенную работу.
Критикуя Правила 1995г., они приводят в примеры различных испытаний и состязаний, где процент дипломированных работ составляет от 12% до 30%, отмечают, что дипломы всех трех степеней загнаны в один временной период, и что часовая работа ставит заслон наиболее ценным производителям. Так ли это? Давайте объективно проанализируем и сравним периоды времени в охотничьем собаководстве, когда действовали разные Правила.
После Октябрьской революции охота с гончей стала доступна широкому кругу людей. Стайные охоты стали уходить в прошлое, и большое развитие получила охота с одиночками и смычками. Гончей требовалось не просто выгнать зверя из острова под борзых, а работать до тех пор, пока зверь не будет добыт. По существу стала формироваться новая гончая, от которой требовалось хорошее чутье, вязкость, мастерство. Стало ясно, что без индивидуальных правил испытаний гончих нельзя эффективно вести племенную работу. В 1925г. такие Правила были разработаны и приняты. С первых шагов полевые испытания служили и служат своей единственнойцели: оценке охотничьих качеств гончих и отбору среди рабочих собак лучших производителей.
Посмотрим положение дел в 70-80г.г., когда действовали Правила испытаний с 40-ка минутной работой. Так на Всероссийских испытаниях 1967г. (г. Иваново) из 67 собак-21получили дипломы, что составляет около 30% (из них2 диплома I степени, 3-II степени); Юг России 1979г. (Белгород) 28 единиц-3 диплома или 10,7%; Всероссийские состязания 1984г. (Иваново) 93 единицы-27 дипломов или 27% (из них 3 диплома I степени, 5-II степени); Всероссийские 1986г. (Ленинград) из 88-23 диплома или 26,1% (2-I степени, 3-II); Всероссийские 1989 (Йошкар-Ола) из 89 единиц 45 дипломов (5-I степени и 15-II) 50%-это самый высокий показатель тех лет. Можно привести в пример еще ряд мероприятий, где процент дипломированных работ чуть выше или ниже ранее приведенных, но, думаю, в этом нет необходимости, поскольку видно, что в то время он в среднем был около 30%. Обратим внимание на такой показатель, как процент дипломированных работ III степени. От всех полученных дипломов он составляет 70-80 % (т.е. 40-ка минутная работа).
Именно в те годы эксперты и ведущие собаководы на страницах журнала “Охота и охотничье хозяйство” забили тревогу об ухудшении рабочих качеств гончих: М.Попов (Златоуст, Челябинская обл.), И. Стельман (Могилевская обл.), Б.Дмитриев (Москва), А.Романенко (Ярославль), Р.Шиян (Н.Новгород).

А.Кузяев (Москва) предлагал звание чемпиона на выставках присваивать лишь в случае, если охотничьи качества собаки оценены дипломом I степени по зайцу, т.е. за часовую работу.
Работа гончей основана на трех основных качествах: мастерство, чутье, вязкости. Отсутствие одного из них не позволяет собаке быть хорошим гонцом. Чтобы улучшить в породе эти качества разработчики Правил пошли по единственно верному пути: увеличению минимального времени работы для присуждения диплома любой степени до одного часа. В первые годы после введения новых правил процент дипломированных работ на испытаниях был не высок. Из приведенных выше примеров видно, что большинство дипломов на испытаниях и состязаниях составляли дипломы III степени, т.е. 40-ка минутная работа. Невязким, малочутьистым, не мастеровитым гончим часовая работа оказалась непреодолимым барьером, что, естественно, вызвало отрицательную реакцию владельцев собак. Это и понятно, ведь для каждого владельца лучшая собака-это его. Но, я считаю, давать оценку Правилам испытаний можно только по прошествии 8-10 лет, когда одно поколение гончих сменится другим. В дальнейшем количество дипломированных работ на состязаниях и испытаниях уверенно росло, и средний показатель достиг 25%. Подвели итог 5-ти летней работы по новым Правилам Всероссийские состязания в 2000г. в Нижнем Новгороде, где из представленных 94 единиц 24 получили дипломы (25,5%). Начиная с 2002г. результаты состязаний в некоторых регионах ставили рекорды дипломированности. Например, испытания и состязания, а республике МарийЭл прошли с 58% дипломных работ. В 2003г. по инициативе Ю.Полуйко “Мемориал Кишинского” провели по новому Положению, где каждой единице предоставлялось по две работы в разные дни и в разных комиссиях. Результат ошеломляющий-65% дипломированных работ!
По той же схеме в 2004г. прошли Вторые Уральские состязания, на которых 46 единиц заработали 22 диплома, что составляет 46% (из них 5-I степени, 6-II). В 2004г. на “Золотом кольце России” (Ярославль) из 18 гончих-8 получили дипломы: 1-I степени, 5-II, 2-III-это 44%. Подводят итог десятилетней работы Всероссийские состязания гончих в республике МарийЭл 2004г.: 173 единицы! 51 диплом (11-I степени, 19-II, 21-III)-29,6%.
Давайте поподробнее рассмотрим, как развиваются породы гончих по регионам России.
Центральная Европейская часть, Москва и граничащее с ней области. На состязаниях выступали 15 команд. 54 гончих-это треть от всех участников, заработали дипломы: 5-I, 9-II, 8-IIIстепени, что составило 40,7%
Северо-запад России, где присутствовало самое малое количество участников (не было представлено семь областей и республик). Участвовали Ленинградская и Кировская области и республика Коми. Из 13 собак получили дипломы: 2-II и 2-III степени или 30,7%.
Предуралье, Урал и Зауралье. От Удмуртии до Красноярска выступили 7 команд, 28 собак. Дипломы: 2-II и 2-III степени, что составило 17,5%
Среднее Поволжье, от республики Марий Эл до Самарской области: 8 команд, 32 собаки, 13 дипломов (5-I, 3-II, 5-III степени) или 40,3%.
Южные регионы России от Брянска до Волгограда: 10 команд, 38 собак, 13% с дипломами (1-I, 2-II, 2-III степени).
Центральная часть России, среднее Поволжье, где систематически проводятся различные состязания, породы гончих развиваются успешно. Из этих регионов выступило 86 собак, было заработано 10 дипломов I степени, 12-II и 13-III степени, что составило 70% от всех полученных на состязаниях дипломов.
Не высокий результат Урала и Зауралья можно объяснить большими территориями и отдаленностью от центральной части России, нехваткой экспертов, что затрудняет более эффективно вести племенную работу.
Самый низкий показатель по заработанным на состязаниях дипломам в Южных регионах России. И это не удивительно, ведь большинство из них находятся в лесостепной зоне, где основными объектами охоты являются лиса и шакал. Многие гончие отродясь не нюхали беляка, и им сложно сразу адаптироваться в лесах центральной полосы России.
Объективно сравнивая результаты состязаний 70-80-ых и 2000-ых годов, видим, что в 2000-е годы они нисколько не ниже, а даже выше. Самое главное-улучшилось качество работ гончих. дипломы I и II степени составляют 50% и более от общего числа дипломов. Прогресс очевиден. Гончие XXI века стали более чутьистыми, более вязкими и мастеровитыми.
Таким образом, мы видим, что количество гончих, участвующих в мероприятиях полевого досуга не снизилось, а резко возрасло-почти на 100%. На Всероссийской выставке в Ярославле 2004г. в старшей возрастной группе было выставлено 65 выжлецов и 45 выжловок. 30 лет не было такого количества собак на рингах.
Все эти цифры показывают, что интерес к охоте с гончей высок, следовательно, Правила 1995г. играют положительную роль в развитии охотничьих качеств гончих. Чтобы дальше совершенствовать охотничьи качества гончих, необходимо предъявлять еще более возможно, только увеличив время работы, альтернативы этому нет.
Авторы проекта новых Правил предлагают несколько другой подход к оценке рабочих качеств гончих, я бы сказал, другое направление. Как я уже говорил выше, в основе работы гончей лежат три основных рабочих качества, которые должны развиваться в совокупности. Ослабление одного из них сводит на нет всю проделанную племенную работу. Невязкая собака гонит до первого скола, с ней хорошо считать зверя, но не охотиться. У собаки со слабым чутьем через 5-10 минут работы, по мере удаления зверя от собаки, гон теряет яркость, начинаются частые сколы и вскоре гон прекращается. И ни какая вязкость и мастерство не исправят положение. А если, плохое мастерство, то гон получается путаный, очень маровитый, с частыми и длинными сколами и слабым продвижением. Из-под таких гонцов убить зверя очень сложно. Авторы проекта предлагают возвратиться к 40-ка минутной работе, тем самым отдают предпочтение короткой, но яркой работе, где требуется чутье, мастерство, но не вязкость.
В пояснительной статье В.Сипейкин утверждает, что паратая, мастеровитая гончая за 40-50 минут работы способна загонять или словить зверя. Приводя из истории собаководства примеры таких случаев в стайных охотах и, как свежий пример, описывает работу РПГ выжлеца Салюта Сатарова по молодому русаку, который через 50 минут работы был словлен, автор утверждает, что для того, чтобы определить способность гончей к работе по зайцу или лисе, нет необходимости в многочасовых испытаниях. Мало того, он считает, что завышенные требования к длительности гона, перекрывают дорогу в породу наиболее ценным производителям. Можно подумать, что на испытаниях и состязаниях 10-15 % собак, не догоняв часа, славливают или сганивают зверя. Случаи славливания действительно бывают, но их в большей мере следует отнести не к силе собаки, а к слабости зверя. И совсем не убедительно звучат примеры стайных охот, когда гон идет котлом, и растерявшийся зверь сам натыкается на гончих и оказывается у них в зубах. По логике и убеждению автора следует, что чем быстрее зверь будет словлен, тем лучше собака. Тогда выходит, что мы стремимся вывести ловчих собак. Спрашивается зачем? Такие собаки уже есть-это породы борзых.
Теперь о тридцатиминутной работе (чистого гона). Дорогие мои гончатники, Вы все прекрасно знаете, что с подъема на первом кругу заяц идет ровно, как бы оценивая своего преследователя. Собака же гонит хорошо, ощущая горячий запах зайца, когда нет дополнительных помех, т.е. отсутствие своих же гонных следов. Как правило, первый круг небольшой, по времени в пределах 10-15 минут. На втором кругу, через 20-25 минут работы заяц начинает применять свои хитрости, и тогда гончая должна показать свои главные охотничьи качества: мастерство, чутье, вязкость. А за 30 минут чистой работы невозможно распознать и правильно расценить охотничьи качества собаки.
Сейчас я не ставлю своей задачей обсудить все охотничьи качества гончей. Это отдельная тема для разговора. Но хочется убедить горячие головы в нецелесообразности возврата в прошлое. Наши отцы, деды и прадеды проторили нам дорогу и указали в каком направлении нам вести работу по улучшению качеств гончих. и наша с вами задача не сбиться с пути и не затормозить процесс развития гончих на десятилетия. Разработка Правил испытаний охотничьих качеств гончих-дело коллективное и пренебрегать мнением десятков тысяч охотников-собаководов нельзя. Они прекрасно знают, какая гончая им нужна.
Каждый год на страницах охотничьих изданий ведется спор между сторонниками часовой и сорокаминутной работы, как будто главная проблема в развитии охотничьего собаководства на сегодняшний день состоит именно в этом. Создается впечатление, что все это делается умышленно, чтобы увести охотников-собаководов от решения главных проблем. Эксперты, их нехватка значительно сдерживает развитие охотничьего собаководства. Областные общества охотников влачат нищенское существование и практически отказались от охотничьего собаководства, не ведется работа по воспитанию охотничьей культуры у молодых, не занимаются вопросом подготовки кадров экспертов-кинологов. Были отменены все охотничьи льготы для них. Положение с наличием экспертов катастрофическое! В некоторых областях один эксперт на область, а то и того нет. 95% охотничьих мероприятий проходят за счет охотников-собаководов. В сельской местности, где народ бедствует, вообще практически не проводятся никакие мероприятия. РФОС в этих вопросах занимает выжидательную позицию. Нет у нас аналитической группы, которая собирала бы информацию по проведенным охотничьим мероприятиям, анализировала ее, отмечала положительные и отрицательные стороны в породе, давала рекомендации по подборам пар производителей. Все эти вопросы решаются с помощью личных контактов охотников-собаководов. Вот те проблемы, о которых надо звонить в колокола, и решать, как нам жить и развиваться дальше, по какому пути идти, ибо сегодняшнее положение дел не удовлетворяет требования общества.



П. А. ПОЛЯНИН

ЭКСПЕРТ ВСЕРОССИЙСКОЙ КАТЕГОРИИ

Г. ИВАНОВО.

[Владимир.К]

ПОЛЕВАЯ ЭКСПЕРТИЗА ГОНЧИХ

Полевые испытания гончих составляют основу работы по ведению и совер- шенствованию собак этих пород, и потому так важна объективная оценка их при- родных рабочих качеств. Правда, ни на каких других полевых испытаниях не бывает столь грубых и пагубных ошибок, как на испытаниях гончих, этих несом- ненно самых трудных из испытаний охотничьих качеств собак. Кроме того, разные подходы к полевой экспертизе в отдельных кинологических центрах, сло- жившиеся традиции, разный уровень грамотности экспертов создают большой разнобой в самом толковании правил и методике их применения. Поэтому, на мой взгляд, давно назрел разговор о практике и методике полевой экспер- тизы гончих собак.
Полевые испытания требуют от экспер- тов комплекса определенных качеств и знаний. Испытания можно проводить, только глубоко зная работу гончих, опи- раясь на большой многообразный опыт их нагонки, охоты с ними и их эксперти- зы. Экспертизе нельзя выучиться лишь по правилам. Никакое руководство не может подменить опыт эксперта, на ос- новании которого он высказывает с по- мощью проставленных баллов свое суж- дение о качестве того или иного элемен- та работы гончей, выражение которого, в свою очередь, зависит от ее способно- стей, опыта и тренированности, а также от массы крайне разнообразных усло- вий местности, погоды, вида, возраста, поведения зверя и прочих обстоятельств.
Правила совершенно необходимы как официальный стандарт идеальной рабо- ты гончей, а дело экспертов - переве- сти свои убеждения о степени приближе- ния этих качеств к определенному идеалу на общепонятный язык действующих пра- вил с помощью установленной балловой расценки.
Основа правил - перечень и описание идеальных качеств, оценка ~тих качеств с помощью баллов. Высший балл, указан- ный в каждой графе,- это идеал качест- ва, и чем больше мы наблюдаем выдаю- щихся собак, тем объективнее будет на- ша оценка. Нельзя уподобляться экспер- там, дающим одиночкам за паратость 12 (так было на состязаниях в Орде), за фигурность голоса 8 (Воронеж), верность отдачи голоса 6 и чутье 14 (Алтайский край), за добычливость 8 (Воронеж), за послушание 6 (Воронеж, Алтайский край) и 8 (Москва) баллов. Таких экспертов нельзя допускать к испытаниям. Проти- воречат идее расценки и отдельные высшие баллы, поставленные по каж- дой графе. Они говорят о некомпетент- ности или о непорядочности эксперта, так как нет, по совести говоря, на свете таких собак, которых можно было бы оценить в работе на 100 баллов или око- ло этого.
В процессе работы не следует подда- ваться эмоциям, необходимы трезвость ума и чувство огромной ответственности перед делом совершенствования наших охотничьих собак. Когда возникают сом- нения, иногда лучше занизить, чем завы- сить балл. Обсуждая окончательные бал- лы, важно путем взаимного убеждения их согласовать, предварительно коллектив- но воссоздав картину всей проделанной работы оцениваемой единицы.
Пропорции гона по отношению к об- щей работе были отработаны за время испытаний и с 1955 г. включены вначале в приложение, а с 1976 г.- в основной текст правил. Я говорю об оценке ма- стерства, определяющего в большинстве случаев степень диплома, по пропорции "чистого гона" в 3/4, 2/3, 1/2 ко времени всей работы, не считая последнего скола, или в 75, 65 и 45%, в последней редак- ции для присуждения баллов соответст- венно на диплом I, II и III степени.
От гончей требуется, чтобы она как можно быстрее и без помощи владельца сумела побудить зверя и как можно ско- рее и как можно больше предоставила возможностей его добыть. К сожалению, вынужденная однобокость правил поле- вых испытаний, заставляющая судить о работе гончей преимущественно по ее голосу, для многих экспертов превраща- ется в механическую регистрацию отдачи голоса и приводит к игнорированию дей- ствительной работы на гону.
Не надо забывать, что правила сущест- вуют для экспертов, для знатоков этого дела, поэтому в них излагаются только основные определяющие положения и предоставляется известный простор в суждениях и определении некоторых ос- новных деталей работы собаки по косвен- ным признакам. Действующие правила не свободны и от недостатков, ошибоч- но трактуя которые, можно извратить или поколебать основные установленные понятия.

Занимаясь экспертизой, мы часто слишком абстрактно начинаем мыслить, разбивая всю работу гончей на составля- ющие ее элементы в соответствии с су- ществующей таблицей расценок, забы- вая, что практически принимаем эти ка- чества только в определенном полез- ном сочетании.
Действительно, без достаточного чутья не может быть работы, но достаточное чутье собаки нужно нам только при удов- летворительной вязкости. Вязкость - это главное после чутья качество под- ружейной гончей, но и вязкость нам нужна только целенаправленная, т есть подкрепленная достаточным мастерст- вом. Нам не нужна гончая, которая, поте- ряв продолжение следа, готова хоть полдня повторять уже пройденные гоном следы или сломя голову мчаться на ме- сто подъема и начинать все сначала. Нам нужна вязкость в одинаковой степе- ни как с чутьем, так и с мастерством, и только такая вязкость заставляет гон- чую остаться на сколе, упорно его пра- вить и в конце концов выправить. А вот сама скорость выправления скола при наличии вязкости всецело зависит от ма- стерства, то есть способности гончей направить поиски потерянного следа в наиболее вероятную сторону за счет ее природного ума и приобретенного опыта, которые могут проявиться только при достаточном чутье.
Практически в оценку мастерства мы включаем общую оценку - чутья, вяз- кости и мастерства, придавая ему первенствующее знамение и оценивая в 25 баллов. Чутье в большинстве случаев оценивается косвенно в зависимости от балла мастерства, поскольку обычно не- часто приходится наблюдать в процессе испытаний непосредственное его высшее проявление. О вязкости говорит общая продолжительность гона, а главным об- разом - упорство в работе на сколе при потере следа и желание во что бы то ни стало разыскать его продолжение, а так- же отсутствие подмен зверя.
При определении мастерства эксперту надо иметь четкое понятие, что такое "чистый гон", так как в правилах нет толкований понятий "гон" и "чистый гон". В, примечании есть только четкое опреде- ление "скола", который начинается с двух минут после потери гонного следа. Правда, в ориентировочной шкале при- мерных оценок упоминается еще "при- стальный и яркий гон", "уверенный гон", просто "гон" и "чистый гон". Но не сек- рет, что в охотничьей литературе, в оби- ходе охотников-гончатников бытуют по- нятия и, так сказать, "нечистого гона", такие как добор, добор по удалелому и мороватый гон, которые имеют четкие свои характеристики. Добор - это от- дача голоса гончими по следу еще не стронутого зверя; добор по удалело- му - отдана голоса по следам сильно оторвавшегося от гончей гонного зверя, который в большинстве случаев сумел уже залечь и перед собакой не бежит; мороватый гон - сдержанная, копотли- вая, неуверенная, с частыми перемолч- ками работа, как правило, по оторвавше- муся от гончей зверю в сложных для гона условиях тропы. Мороватый гон, тем не менее, может быть признан го- ном только тогда, когда периоды пресле- дования зверя с голосом по своей дли- тельности больше периодов поисков следа, если даже каждый в отдельности из последних и короче двух минут.
Следовательно, идя от обратного, про- сто "гоном" можно называть только не- посредственное преследование гончей поднятого зверя, когда зверь уходит от собаки, держась на безопасном от нее расстоянии, а она старается настигнуть его по горячему следу. Обычно это рас- стояние колеблется при пристальном го- не в пределах 100 - 300 м и зависит от паратости собаки, а главным образом - от мастерства и чутья, позволяющих ей не задерживаться на поворотах и двой- ках зайца, ограничивая потери следа не минутами, а секундами. Часто при такой работе заяц-беляк идет под пешей гон- чей значительно ближе, чем под паратой, так как расстояние безопасности под ней намного короне, что любой зверь прек- расно понимает. Другое дело при звере, который может оторваться, идет смело, не по собаке, а своим ходом, а также имея значительное преимущество из- за задержек собаки на сколах. Тут кар- тина будет иной, и гон пойдет своеобраз- ными волнами: яркими всплесками при горячем следе и постепенным затухани- ем по мере отрыва зверя.
Конечно, о всех перипетиях гона го- ворит, в первую очередь, сам характер движения гончей по следу, который у верной на отдачу голоса собаки прек- расно прослеживается и на слух. Другое дело у слабоголосой гончей, голос ко- торой вводит в заблуждение. Тогда о гоне можно судить, только непосредст- венно наблюдая движение зверя и собаки по его следу. Несоответствие характе- ра отдачи голоса производимой работе у гончих подчас принимает даже малове- роятные формы, поверить в которые без личных наблюдений бывает край- не трудно. Меня, например, в 1971 г. по- разил на состязаниях под Бугульмой ч. Катай ВРКОС 1165 / рпг А, А. Кирова (Пермь), который пеше и маровато водил беляка, значительно учащая отда- чу голоса при каждой потере следа.
Говоря о гоне, о преследовании зве- ря по следу, нельзя не сказать несколь- ко слов о самом механизме проявления чутья гончей. Ощущение запаха в отли- чие от ощущения слуха и зрения, направ- ления не имеет, и собака, выслеживая источники запаха, может обнаружить их только в результате целенаправлен- ных поисков. Следовательно, сам гон представляет собой бесконечный поиск запаха гонного зверя, чередование мо- ментов его обнаружения и потерь. Не подлежит сомнению, что, обнаружив по группе следов их направление, собака экстраполирует, продолжает мысленно направление следа, и наверняка, в силу самой природы ощущения запаха, каж- дая гончая, каких бы высоких качеств она ни была, не может в подавляющем большинстве случаев не потерять запах следа на резком повороте, а тем более на двойке зверя. Поэтому при эксперти- зе всегда надо помнить, что частота по- тери следа при удовлетворительном чутье гончей чаще всего зависит от хода зверя. Таким образом, требование в выс- шей оценке мастерства - показать пристальный и яркий гон с редкими пе- ремолчками - неудачная в общем-то формулировка. Она скорее зависит не от гончей, а от хода поднятого зверя. И если гончей повезет поднять старого самца беляке, да еще весной, и он пой- дет смело, широко, прямиками, да под- час и без двоек, то гончая и средних качеств может получить высокий, но ча- сто не соответствующий ее природным качествам диплом.
Вязкость, чутье и мастерство откры- ваются в полной мере только на местах потери следа, и чем быстрее гончая бу- дет их справлять, тем чаще будут иметь возможность эксперты убеждаться в бес- плодности заячьих трюков, тем большее поощрение будет заслуживать собака. Конечно, я не имею в виду гончих, кото- рые способны скалываться на прямом следу, а говорю о вполне нормальных работниках, допускающих сколы только на двойках м в местах; трудных для ра- боты чутья.
"Чистым гоном может называться только общая сумма времени, затрачен- ного гончей на гон, исключая время всех сколов и моментов работы, которые не могут быть названы гоном.
В качестве иллюстрации приведу один курьезный, а в общем-то печальный при- мер. Мною совместно с экспертами республиканской категории В. Н. Совето- вым (Минск) и В, В. Деньгиным (Киров) на Всесоюзных состязаниях гончих в 1974 г. проводилась экспертиза русского пегого выжлеца ч. Набата Г. Г. Горозы, после которой владелец обратился с про- тестом в главную экспертную комиссию, жалуясь на необъективность эксперти- зы м считая, что эксперты незаслуженно лишили его выжлеца диплома, нему мо- гут служить подтверждением его запи- си - он эксперт I категории. Эксперта- ми, проводившими испытание, было за- фиксировано, что этот выжлец, набро- шенный с поля ровно в 6 часов, через 3 минуты начал добирать по жировке, взвывая и грубо взбрехивая, проходя многократно по одним и тем же местам. Через 28 минут добора поднял белякя, которого за 16 минут прогнал полтора маленьких кружка, скололся на дороге и затем брехал в районе скола, так и не сойдя с него, еще 32 минуты до сня- тия. Как и следовало ожидать, главная экспертная комиссия, представители ко- торой также наблюдали работу Набата, полностью согласились с нашими выво- дами, хотя владелец так, пожалуй, и не понял мотивов отказа. Он остался при своем мнении - выжлец работал на го- ну 1 час 16 минут. Это тем более стран- но, что сам владелец неотступно был со мной, и все эти "чудеса", которые он трактовал "гоном", происходили на его глазах.
Многие гончатники, да и некоторые эксперты, исходя из рекомендаций ори- ентировочной шкалы примерных оце- нок, приходят к ложному убеждению, считая идеалом мастерстве гон вообще без всяких перемолчек. Это в корне не- верно.
Непрерывный гон говорит только об определенной степени слабоголосости гончей и больше ни о чем, так как она не может гнать, не теряя временно след. И у нормальной гончей можно прощать только незначительные проносы в пре- делах 10 - 15 метров в голос, а все остальное: исправление скола с голосом, повторение в голос уже пройденных го- ном следов, значительные проносы в го- лос, яркая отдача голоса на жирах и про- сто отдача голоса походя, без всякого следа, являются дефектами работы и, конечно, должны бескомпромиссно исключаться из времени гона и отражать- ся на балле за верность отдачи голоса.

Яркие примеры неверной отдачи голо- са у ранее высоко дипломированных со- бак можно было наблюдать на межобла- стных состязаниях гончих 1976 г. Так, полевой чемпион Ленинградских состя- заний 1975 г. ч. Альт ВРКОС 1775/рг В. А. Лебедева (Горький), имевший три диплома I и II степеней и два диплома III степени, поднявший беляка и 35 ми- нут голосивший фигурным, ярким и му- зыкальным голосом, но с верностью от- дачи его не более чем на 1 балл, был оставлен без расценки, так как всей ра- боты на гону, то есть непосредственно- го преследования зайца по следу с го- лосом, исключая все брехню гонным голосом вокруг следа, едва набралось на 12 минут. Или ч. Флейта В.РКОС 3449/рг Л. Л. Зверева (Ярославль), имев- шая четыре диплома I и два диплома II степени, ярким гонным голосом 35 ми- нут разбирала жировку, 10 минут гнала, сделав полтора круга, и еще 30 минут голосила по пройденному гонному сле- ду в пяту полкруга.
Анализ результатов выступления рас- цененных на этих состязаниях гончих по- казал, что 26% из них оценены за вер- ность отдачи голоса баллом 3; 64% - баллом 4 и только 10% - баллом 5. Ин- тересно, что из 14 расцененных перво- дипломников не оказалось ни одной гон- чей с верностью отдачи голоса 5, и, более того, 21% из них получили за верность отдачи голоса 3 балла.
Некоторые эксперты в погоне за непре- рывностью и общей "красивостью" гона закрывают глаза на слабоголосость гон- чей, не утруждают себя обязанностью разобраться в истинной работе, а фикса- цией лая ограничивают все изучение охотничьих свойств собаки. Встречается и недобросовестность, когда, стараясь выдать желаемое за действительное, эксперты, понимающие работу, тем не менее намеренно награждают высоким дипломом брехуне, долго и непрерывно лающего в лесу. К сожалению, приходит- ся сталкиваться и с явным невежеством экспертов, твердо уверенных, что только так и должна гонять выдающаяся гончая.
С каким бы из этих порочных подхо- дов к экспертизе мы ни столкнулись, итог получается печальный, так как на- ряду с действительно выдающимися гон- цами, которые продолжают появляться в породах, дипломы высоких степеней получают и собаки, заведомо не пригод- ные ни для охоты, ни для ведения по- роды, но которые тем не менее уси- ленно рекламируются, участвуют а воспроизводстве и хотя медленно, но верно, снижает способности гончих, в частности верность отдачи голосе, Искоренение этого недостатка сейчас очень актуально, поскольку слабоголо- сость у гончих принимает катастрофи- ческие масштабы.

Р. ШИЯН,
эксперт всесоюзной категории по
испытаниям гончих

[Fedor]

Статья Ольги Модестовны в РОГе- http://www.gusevhunting.ru/num_articles.php?id=4274

В РОГе- http://www.gusevhunting.ru/num_articles.php?id=4217

Рома, статей уже нет, старайся копировать текст и фото перезаливать сюда, тогда останутся.

[Степанников Анатолий]

https://t-i.ru/articles/38071