М.А.Сергеев.

[Задоров]

Из истории породы русских гончих"

Чистопородная русская гончая – наиболее распространенная и любимая в нашей стране порода гончих. Это не случайно. Порода русских гончих насчитывает многие сотни лет и лучше других пород гончих приспособлена к нашему климату и к нашей охоте.
Для того, чтобы понимать настоящее и правильно намечать путь на будущее, необходимо знать и прошлое. Поэтому мы хотим вкратце коснуться некоторых вопросов истории породы русских гончих, тем более, что ряд авторов в этом вопросе допускает существенные ошибки.
Так, например, Э. Шерешевский пишет: "Наши породы гончих…молодые заводские породы, выведенные в советское время". Если это положение и может быть применено к породе эстонских гончих, о которых, кстати, автор ни слова не упоминает, то в отношении чистопородной русской гончей это положение совершенно неверно.
В. Соловьев в своей книге "Гончие собаки" (Саратов, 1957 г.) в разделе "Развитие охоты с гончими" утверждает: "Таким образом, в XIX веке в России определенных пород гончих не было. Все собаки представляли из себя смесь разнообразных пород и типов". При этом автор смешивает в кучу понятия: разнопородность, разнотипность и разномастность.
Г.В. Богуш и Н.И. Волков в статье "Русские гончие" также утверждают, что "…к концу XIX века в России оформившихся пород гончих не было и все собаки, применявшиеся в псовых охотах как гончие, представляли из себя смесь разнообразных пород и типов". Если следовать этим авторам, то получается, что только с двадцатых годов текущего столетия русские гончие стали постепенно складываться в монолитную по своему экстерьеру породу.
Попутно отметим, что гончие Крамаренко (начало XX в.) относятся этими авторами к числу наиболее типичных русских гончих, хотя документально известно, что это были англо-русские гончие, о чем писал в журналах того времени сам И.Л. Крамаренко.
Все названные авторы забывают, что уже в 1888 г. Н.П. Кишенский, как крупнейший знаток гончих того времени, дал "Описание типичных признаков восточных гончих", а в 1896 г. съездом псовых охотников был утвержден стандарт породы русских гончих, составленный П.Н. Белоусовым и А.Д. Бибиковым и действующий с позднейшими небольшими (и, к сожалению, с 1950-1951 гг. не в лучшую сторону) изменениями и в настоящее время. Этот стандарт опирался на живых типичных представителей породы, а не был отвлеченным идеалом несуществующей породы, появившейся будто бы четверть века спустя.
Более правильно к вопросу подходит В. Казанский, указывающий, что "…в 19-м столетии русская гончая была не разнопородна, а очень разнотипна и разномастна…" ("Гончая и охота с ней". Тула, 1960). Но и он, игнорируя общепородный тип русских гончих и считая белые отметины у них проявлением признаков прилития крови фоксгаунда, доходит до утверждения, что "…прославленные Н.П. Кишенским "костромичи" имели примесь фоксгаунда и были в сущности англо-русскими гончими". В статье же "Русская пегая гончая", стремясь оправдать англоманию ряда псовых охотников, завозивших в Россию заморских гончих, В. Казанский снова неправильно утверждает, что чистопородные русские гончие якобы утратили злобу к волку.
Вопрос о становлении породы русских гончих настоятельно требует правильного освещения.
Произошла порода русских гончих, по-видимому, в давние времена от скрещивания каких-то гончих юго-западной Руси с лайками, от которых русская гончая унаследовала сухую сложку с остромордой головой, укороченные уши, косой разрез глаз, обильный мягкий серо-бурый подшерсток, светлый оттенок нерезко ограниченных подпалин и белые отметины, встречающиеся у части русских гончих.
Мнение некоторых охотников, писавших о происхождении русских (костромских) гончих от собак, якобы приведенных с востока татарами, ничем не подтверждается.
Татары – в прошлом жители в основном степных районов. У них встречались собаки главным образом типа азиатских овчарок и частично борзые, заимствованные ими от народов, населявших территории наши современных Среднеазиатских республик. Никаких гончих ко времени заселения русскими Сибири у местного населения не было. Наоборот, продвижение гончих с запада на восток, вплоть до Дальнего Востока, хорошо прослеживается в советское время.
Четкое упоминание о гончих встречается у Герберштейна в его "Записках о Московии". Герберштейн дважды был послом императора Максимилиана I к великому князю московскому Василию III (1517 и 1526). Описывая блестящую по своему составу и образцовому порядку великокняжескую псовую охоту, Герберштейн упоминает об охоте на зайцев с участием гончих, которых он называет по латыни Canesadoriferi, или духовые собаки.
"Тогда в самом деле было очень весело слышать громкий разнообразный лай собак, а у князя их очень много и притом отличных".
Стало быть, псовая охота уже в начале XVI века была хорошо развита и имела отличных собак, а следовательно, прошла длительный исторический путь в своем развитии, т.е. гончие (и борзые) существовали на Руси значительно раньше описываемого Герберштейном времени.
О широком распространении гончих и борзых в верхнем Поволжье в начале XVII века можно судить по грамоте, направленной царем Михаилом Федоровичем в 1619 году Галичскому губному старосте Петру Перелешину. В грамоте губной староста извещался о посылке "с Москвы с Галичь и в Галецкие пригогроды, на Чухлому, в Судай, к Согалицкой, на Унжу, в Кологрив, в Парфеньев, и тех городов в уезды" охотников и псарей, чтобы "у всяких людей иметь на нашу псарню собаки борзые и гончие и меделянские и медведи".
Разумеется, в то время ни о каких английских гончих в Костромской, по современному, области не могло быть и речи, и широкое распространение могли иметь только русские гончие.
О широком распространении борзых и гончих в Костромской губернии в 18 и начале 19 веков сообщается по первоисточникам в книге Евг. Дюбюка. Так, в ней приводится выписка из книги Н. Макарова "Мои семидесятилетние воспоминания": "главная дворянская потребность…состояла тогда (10 и 20-е годы XIX в. – М.С.) в псовой охоте. Не было почти такого мелкопоместного дворянина, который не держал бы хоть несколько борзых собак. О многодушных и говорить нечего. Помещик со ста душами держал от 50 до 100 борзых и гончих, со стремянными и доезжачим".
Если при этом учесть, что только в уездах Галичском, Буйском и Чухломском незадолго до падения крепостного права насчитывалось "около 600 дворян вовсе без крестьян, нигде не служащих и без всякого образования…", т.е. не имевших средств на приобретение дорогих собак, то версия, на которую ссылается В. Казанский о происхождении костромских гончих от английских гончих, завезенных богатым помещиком Салтыковым, оказывается несостоятельной. Даже если английские гончие, а скорее их помеси, от Салтыкова и попадали в отдельные охоты, они должны были бесследно раствориться в массе русских (костромских) гончих.
Только в XVII веке в Россию проникают западные гончие. Но в первой половине века западные собаки попадают преимущественно в царскую охоту. В начале 1730 г. в Москве, при Измайловском зверинце, в царской псовой охоте насчитывалась 241 собака, в том числе 50 борзых, 50 французских гончих, 128 гончих русских, 4 кровных гончих (блодхаундов) и 9 такселей (такс). Как можно видеть из этого перечня, русские гончие преобладали среди всех собак других пород, составляя более половины всей охоты.
Что из себя представляли русские гончие того времени, можно отчасти видеть из описи собак князя Голицына, поступивших в придворную охоту. Это были выжлецы: черно-белоподпалый Грач, двух осеней, 13,5 вершка (60 см), багряно-белоподпалый Скворец, двух осеней, 14 вершков; выжловки: черная красноподпалая Доборка, девяти осеней, 12,5 вершка, черная краноподпалая Смолка, двух осеней, 12 вершков, багряно-пегая Совка, девяти осеней, 12 вершков, багряная белоподпалая Струйка, двух осеней, 12 вершков.
Для сравнения отметим, что наши современные русские гончие примерно такого же роста или несколько крупнее.
Несколько по-иному обстоит дело с гончими в XIX веке, когда в Россию стали проникать польские гончие, обладавшие тонким чутьем и красивыми голосами. Но польские гончие снизили паратость (резвость) и злобность тех стай, в которые они смешивались с русскими гончими. С одной стороны, это обстоятельство, с другой – волна англдомании, которая захлестнула дворянство XIX века, придя на смену преклонению сначала перед всем немецким, а затем перед всем французским, повлекли за собой покупку рядом богатых помещиков английских гончих. Но, помимо подражания загранице некоторых псовых охотников, увлекавшихся охотой по волкам, в английских гончих прельщал, кроме их "вежливости", как ни покажется на первый взгляд странным, их плохой полаз и худшее чутье по сравнению с чистопородными русскими гончими. Об этом, в частности, писал известный тульский псовый охотник С.М. Глебов, отец которого выписал английских гончих, оказавшимися непригодными для охоты и только путем скрещивания с русскими гончими и тщательного отбора давшими годных для охоты по волкам гончих. Плохой полаз позволял легко держать стаю в куче и насаживать гончих прямо на гнездо волков, а слабое чутье мешало гончим гнать по зайцам, которые были главной помехой в охоте по волкам, отвлекая гончих.
Нельзя забывать, что ввозившиеся к нам из Англии фоксгаунды представляют из себя узкоспециализированную породу гончих, назначение которой – сганивание лисиц в малолесной местности. Для охоты на зайцев англичане имеют другие породы гончих: харьеров и биглей. Поэтому от фоксгаундов требуется паратость, вязкость и нестомчивость, чутье же может быть и не столь тонким, как у гончей, работающей по зайцу. Для фоксгаундов заемистый (широкий и глубокий) полаз не только не нужен, но даже не желателен, так как обычно стаю насаживают прямо на след, и важно, чтобы гончие в полазе шли вблизи доезжачего, не рассыпаясь широко. Точно так же от фоксгаундов не требуется хороших доносчивых голосов, ибо вся охота сводится к быстрой скачке охотников верхом за стаей. Поэтому среди фоксгаундов нередко встречаются собаки, гоняющие умычкой, т.е. без голоса.
У нас же от гончей, помимо вязкости и нестомчивости, требуется, чтобы она гнала любого зверя, начиная с зайца и, следовательно, обладала очень хорошим чутьем, имела сильный, доносчивый голос, чтобы пеший охотник мог не спустить гончую со слуха, и была хорошо защищена теплой псовиной (шерстью) от морозов.
Охотники прошлого, как П. Юрасов, Д. Челищев и Н.П. Житков, свидетельствуют, что лучшие свои рабочие качества англо-русские гончие приобрели от чистопородных русских гончих.
Перемешивание, как правило, хорошо не продуманное, русских гончих с польскими, английскими, французскими и др. привело к тому, что на первых выставках в Москве (с 1874 г.) чистопородных русских гончих, как впрочем и русских псовых борзых, почти не было.
Некоторые охотники в своих выступлениях в печати стали даже сомневаться, сохранилась ли чистопородная русская гончая. Но прав был Д. Кишенский, который в "Заметках борзятника" ("Журнал охоты",1875, июль, сентябрь), что по московским выставкам нельзя судить об отсутствии чистопородных русских борзых и гончих. И действительно, можно назвать немало стай чистопородных русских гончих, часто называвшихся костромскими, второй половины XIX в.: Зюзина и Кашпирова (Кострома), Н.П. Кишенского (Тверь); Де-Пельпора, Левашова (Рязань);Свечина, Озерова, Левшина (Тула); Арапова, Панчулидзева, Столыпина (Пенза); Беклемишева, Попова (Саратов); Можарова, Гейера (Калуга) и много других.
Несомненно, что гончие разных охот несколько различались между собой по росту, окрасу, размерам ушей и т.п., сохраняя в то же время основные признаки русских гончих, резко отличающих их от гончих западных.
Следует, однако, отметить, что до устройства выставок не только у нас, но и за границей (в Англии первая выставка собак состоялась в 1858 г.) отмечалась вполне естественная разнотипица в собаках, и ряд пород не вылился еще во вполне определенные формы.
Вовремя спохватившись, охотники-гончатники забили тревогу. В конечном итоге в 1896 году был выработан стандарт русской гончей. С конца XIX века мы можем наблюдать упорный, нелегкий и кропотливый труд энтузиастов-гончатников по очистке нашей коренной породы русских гончих от засорявших ее примесей.
В начале XX века был достигнут значительный успех по восстановлению породы и имелся ряд прекрасных стай чистопородных русских гончих: М.И. Алексеева, Ромейко (собак Н.П. Кишенского), И.Н. Камынина, братьев Пахомовых (в основном от собак М.И. Алексеева), Д.Д. Осиповского, Першинской багряной стаи, Мусина-Пушкина (Симбирская губерния), ветеринарного врача А.А. Лебедева (Смоленская губерния) и других. Многие из этих стай славились работой по любому зверю, в том числе и по волку.
Много чистопородных русских гончих находилось у охотников, имевших 1-2 собаки или небольшую стайку гончих.
За время гражданской войны все крупные стаи были уничтожены. Немало погибло и одиночных гончих. Многие чистопородные гончие утратили свои родословные и перешли в разряд "неизвестного происхождения".
К началу восстановительного периода, в двадцатых годах, в стране чистопородных русских гончих было крайне мало. И тем отраднее отметить, что мы сумели сберечь и размножить эти остатки, и теперь поголовье чистопородных русских гончих исчисляется тысячами экземпляров.
Хочется еще раз подчеркнуть, что происходил процесс восстановления исконно отечественной породы, а не создание какой-то новой породы из случайных вымесков.
В этой блестящей (а мы это смело можем сказать) работе по восстановлению породы русских гончих участвовали тысячи охотников. Особенно следует подчеркнуть заслуги перед советскими охотниками Н.П. Пахомова, самоотверженно боровшегося за восстановление породы русских гончих.
Но как бы ни были велики заслуги отдельных лиц и даже многих гончатников, успех никогда не был бы столь значителен, если бы в этом деле охотникам не оказывалась помощь со стороны государства и если бы мы не имели мощных объединений охотничьих масс в советское время.

http://hornmaster.ru/archive/a_id-27/noc-1.html

[Задоров]

"О голосах русских гончих".

ЧИСТОПОРОДНЫЕ русские гончие издавна славились отличными голосами. Еще в XV веке участник посольства германского императора Максимилиана к Московскому Великому князю Василию Герберштейн восхищался голосами русских гончих: «И подлинно, весьма приятно было слышать столько собак с их весьма разнообразным лаем».
О прекрасных голосах русских гончих, прежде нередко называвшихся костромскими, можно найти много сообщений в охотничьих изданиях XIX века. А. И. Козлов вспоминает Мытарку, шедшую от знаменитых в свое время кареевских гончих, описанных Е. Э. Дри-янским в его «Записках мелкотравчатого». Мытарка обладала «такими качествами, — пишет П. И. Козлов, — что никогда больше ни видать, ни слышать о таких гонцах мне не приходилось. Голос у нее был высокий с длинным заливом, настолько звонкий, что выделялся на фоне общего гона особенно резко. Когда гнали по красному зверю, то, не умолкая, он переходил в какой-то звенящий вопль». В. В. Кульбицкий в «Заметках о гончих» писал: «Самые дивные по красоте голоса, фигурные, с гнусью, заревом, глубокие, грудные, рыдающие — нет слов передать эти необыкновенные голоса — были у гончих Соковнинско-Левшинских». Эти гончие «голосами превосходили всех гончих, без исключения, каких я только видел».
Можно было бы привести много отзывов о выдающихся полевых качествах и об отличных голосах русских гончих.
Однако не во всех охотах русские гончие имели хорошие голоса. Сухие голоса были у гончих Арапова (Пензенская губ.), славившихся как зверогоны. Перед первой мировой войной широкую известность получили чутьистые, вязкие, полазистые и паратые гончие талантливого заводчика русских гончих М. И. Алексеева. Но гончие эти имели не сильные голоса. Сам Алексеев, выступая в защиту русских гончих против А. И. Эмке, предлагавшего ввозить фоксгаундов, писал: «Покаюсь, вначале сильно я гонялся за экстерьером, но последнее время, когда тип закрепился и собаки стали выходить одна в одну, на голоса я обратил особое внимание, например, для получения басов вязал у И. И. Камынина с лучшим его басом «Гулом» и добился того, что из последних моих собак в 1916 году не было ни одной с простым не фигурным голосом. Особенно хорош голос был у «Задора»,— бас с заревом». К сожалению, эти улучшенные по голосам гончие впоследствии бесследно пропали, и до нас дошли потомки алексеевских гончих, не улучшенные по голосам.
После революции большое количество гончих и борзых попало в руки псарей, служивших в больших охотах.. Многие из этих псарей были страстными охотниками, но, не имея средств, они держали собак вольно. Чистопородные гончие и борзые смешивались с собаками других пород, появлялись разнообразные выборзки и ублюдки гончих. Чистокровных гончих уцелело мало.
Основное внимание охотничьих обществ первоначально было сосредоточено на проведении выставок. Это наложило определенный отпечаток на разведение гончих: подбор производителей велся только по их внешнему виду да родословной, если она имелась. Особое внимание на выставках Москвы оказывали уцелевшим остаткам алексеевских гончих, сухих, с хорошими голосами. Это не могло не сказаться на распространении бедноголосости в породе русских гончих. Только по мере развития (со второй половины 20-х годов) системы испытаний стали выявляться гончие, обладающие в той или иной степени выраженными охотничьими качествами.
На московских испытаниях гончих хорошие голоса с заливами показывали гончие из Малоярославецкого уезда Калужской губ., происходившие от Заливая Жарова и Найды Жевлакова, Гончие эти не имели родословных, но были хороши и по себе (Забавка И. А. Головина ряд лет проходила первой на выставках Москвы) и по работе. Некоторые признаки (белые отметины у части этих гончих, приверженность к гоньбе зайцев) позволяют предполагать, что в крови этих собак текла кровь гончих Н. П. Кишенского. К сожалению, малоярославецкие гончие из-за отсутствия у них родословных были использованы в племенных целях недостаточно и далеко не так, как бы надо. Тем не менее от них в сочетании с гончими кровей алексеевских и отчасти лебедевских гончих был получен Боек ВРКОС 57/п Центрального совета Всеармейского военно-охотничьего общества, оказавший благодаря своему чутью и вязкости значительное влияние на породу. Но по голосу он уклонялся в сторону алексеевских гончих, в потомстве же давал расщепление голосов.
Очень хорошие музыкальные голоса имели гончие, происходившие непосредственно от гончих ветеринарного врача из г. Вязьмы Смоленской губ. А. А. Лебедева, сумевшего сохранить стайку чистопородных русских гончих. Лебедевские гончие были наиболее типичными русскими гончими московских выставок 20-х годов: среднего роста, крепкие, на хороших ногах, с прекрасными сухими головами, с глазами в косом разрезе век, с типичной для русских гончих псовиной с обильным серо-бурым подшерстком. Благодаря своей типичности лебедевские гончие сыграли важную роль в восстановлении породы русских гончих. Им в значительной степени обязаны мы хорошими музыкальными голосами современных русских гончих. Из числа гончих, шедших непосредственно от лебедевских собак и обладавших хорошими голосами, надо отметить Трубача ВРКС 5678 и Флейту ВРКС 5679 Н. П. Пухова. Сын Флейты 5679 и ч. Будилы 5651 Г. Т. Барышникова — Горнист С. К. Садикова дал от его малоинтересной по экстерьеру, но хорошо гонявшей серой Гаммы Кру-шилу. От Крушилы С. К. Садикова и Запевки бр. Шипиловых (Вопило-охотничий Э. В. Шмита и М. А. Сергеева + Заигра бр. Шипиловых) 4 марта 1938 г. родилась багряная Заливка II ВРКОС 29/г, имевшая на выставках за экстерьер Малую золотую медаль, а на испытаниях в возрасте девяти осеней под судейством Л. В. Деконнора диплом III ст. с оценкой голоса 8/2, Заливка II 29/г отличалась тем, что всем своим детям передала очень хорошие голоса.
Сын Заливки Бас-охотничий 345 г Я. Т. Кулева, затем Ленинградского общества охотников, при дипломе II степени имел за голос 8/2. Свой хороший голос он передал ряду ленинградских гончих. Его однопометник Брызгало охотничий 327/г Э. В. Шмита и М. А. Сергеева при дипломах III и II степени имел за голос 7 - 4 – 4 и оказался выдающимся производителем.
В целях закрепления хороших голосов и одновременно высокого чутья и вязкости в семье Заливки II 29/г ее внучка Говорушка III (Говор-Охотничий 31/г + Плакса И. Н. Колосова) была повязана с Брызгало-охотничьим 327/г. Из помета уцелели два щенка. Инбридиро-ванные (III – II) на Заливку II 29/г Говор II (Гул)-охотничий Самойлова и Говорушка IV-охотничья Е. Н. Телешко показали не только отличную работу, но и хорошие музыкальные голоса — 8/2—9/2, передававшиеся по наследству. Так, внук Говорушки IV-Охотничьей от ее дочери Арфы-Охотничьей и ч. Амура ВРКОС 1382/prA. H. Распопова, также имевшего отличный голос, ч. Плакун 1049/рг И. Н. Толстова, затем Н. Н. Крашенинникова (Ленинград), при двух дипломах I степени имеет за голос, оценки 9/3/4 и 8/4/4,
Ряд современных кировских гончих обладает очень хорошими голосами. Если проследить по родословным, откуда идут хорошие голоса кировских гончих, то мы снова встречаемся с лебедевскими, малоярославецкими, а также с гончими, завезенными в г. Слободской Вятской губ. перед первой мировой войной Н. А. Оглоблиным из Калужской губернии от В. П. Потоцио. Кровь слободских гончих через Арфу С. В. Лобачева и ее сына Будилу М. П. Кинчина в сочетании с кровью лебедевских и малоярославецких гончих дала Разбоя ВРКОС 91/г М. И. Горской, имевшего за голос 8 баллов. В основном хорошие голоса кировские Русские гончие получили от лебедевских гончих через Казана Добронравова (Нижний-Новгород), инбридированного на Рыдалу А. А. Лебедева IV, III—IV, III. Кровь Казана Добронравова течет в кировских гончих через его внука Буяна И. С. Большакова, повязанного с выдающейся по работе Найдой талантливого кировского заводчика русских гончих С. Д. Криницына, и давшего Плаксу ВРКОС 99/г Криницына, и через Джека ВРКОС 357/г Н. Г. Рылова, в родословной которого Казан Добронравова встречается в IV колене.
В журнальной статье невозможно перечислить все современные голосистые линии в породе русских гончих. Упомяну лишь Шугая ВРКОС 405/г М. М. Рябинина (г. Горький), имевшего очень хороший голос (8) и передавшего его некоторым своим детям, в том числе Гаю II 517/г совета военных охотников ВВОО ЦУВМ (голос — 8 при дип. II ст.); Сигнала 301/г В. Ф. Хлебникова, обладавшего хорошим голосом, который передавался по наследству, и Бурана II 557/г совета военных охотников Генштаба.
Восстановление замечательных голосов старинных русских гончих могло бы идти во много раз успешнее, если бы не допускались серьёзные ошибки в разведении чистопородных русских гончих. К числу важнейших ошибок следует в первую очередь отнести подбор производителей только по красивости, без учёта рабочих качеств, в частности качества голосов. Это привело к засорению породы порочными из-за плохой вязкости гончими, к распространению гончих с недостаточно сильным чутьем, с плохими или посредственными голосами. Этому способствовало необъективное освещение в печати тех или иных линий гончих и недостаточное развитие, а также не всегда высокий уровень полевых испытаний гончих.
В двадцатых годах на одной из московских выставок были забракованы мощные и звероватые першинские багряные гончие за круто поднятые ощерившимися на других собак выжлецами гоны (!). Особо стоит остановится на судьбе гончих В.В. Кульбицкого - М.Э. Будковского, отличавшихся от распространённого в 20-х годах типа чепрачных Алексеевских гончих. Гончие эти были крупного роста, имели гоны сильно в окороть, серо-волчий, а так же бледно-багряный окрасы. В них текла кровь славившихся своими голосами и работой Левшинско- соковнинских гончих.
Дунай Кораблина из Ельца, от собак Будковского, под судейством старого псового охотника Н. Н. Челищева получил на одной из выставок за экстерьер большую серебряную медаль, как типичный представитель старинных русских гончих некоторых охот. А вот что писал о гончих Будковского генерал Б. В. Щеглов: «Щенки выросли прекрасные по себе, рано начали работать и обладали замечательными голосами. Но воспользоваться ими мне не удалось, так как в скорости я уехал в длительную командировку и собак пришлось продать. Голоса у собак были такие, что я за 60 лет охоты с гончими подобных не слышал; а щенкам было только 10 месяцев. выжлец был серого окраса в подласах, белая проточица на щипце, белая грудь и шея, белые кончики лап и кончик гона; рост был около 68 см. выжловка была бледно-багряная с белой грудью и белыми кончиками лап; рост около 58 см. Вязкие черезвычайно и ни у одного из четырёх привезённых щенков не было розового чутья (как о них пишут).»
Что же нужно делать, чтобы ускорить восстановление хороших голосов в породе русских гончих? Прежде всего охотники, занимающиеся разведением чистопородных русских гончих, при выборе производителей должны обращать больше внимания на полевые качества, в частности на голоса. Особенно важно голосистых выжловок вязать с голосистыми же выжлецами, разумеется, всегда требуя от них хорошего полевого досуга. Большая ответственность лежит на экспертах по гончим. От их знаний и добросовестности зависит многое в развитии породы, в ее совершенствовании. Особенно важна правильная оценка голосов гончих на испытаниях: как завышение, так и занижение оценок голосов одинаково вредны для дела. Было бы весьма полезно выделять на состязаниях гончих специальные призы для выжлецов и для выжловок за лучшие голоса.
Задача заключается в том, чтобы лучше учитывать интересы охотников-любителей хороших гончих, развивать их самодеятельность, помогать в выборе путей, быстрее ведущих к цели, еще выше поднимать культуру охотничьего собаководства.

М.Сергеев, судья всесоюзной категории.

http://hornmaster.ru/archive/a_id-28/noc-1.html

[Задоров]

1964 год

ОЦЕНКА ГОНЧИХ НА ИСПЫТАНИЯХ

ВПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ гончих проводились в Москве в 1901 году. До 1917 года испытывались только смычки и стаи. Испытания гончих-одиночек, имеющие наиболее важное значение для племенной работы, проводятся лишь с 1927 года.

В действующей таблице в графу «полаз» (розыск зверя) входит ряд не вполне однородных признаков: заемистость, то есть глубина и ширина участка, охватываемого гончей при розыске зверя; быстрота полаза; правильность обыскивания участка угодий с особенно тщательной проверкой крепких, заразистых мест, где чаще ложится зверь; связь полаза гончей с ходом охотника. Первые два признака — заемистость и быстрота полаза — тесно связаны. По этим признакам и оценивается обычно полаз гончей. Между тем правильность обыскивания гончей угодий нередко выпадает из поля зрения судей, хотя это важнейший элемент полаза.

Приходилось наблюдать гончих, мчащихся на сильном маху по полянам, дорогам, просекам. Полаз их быстр и заемист, но бестолков: собаки пропускают необысканными крепкие участки, где скорее всего и может лежать зверь. Такие гончие редко побудят зайца, если плотность его не слишком высока. Наоборот, есть гончие, которые особенно тщательно обыскивают все крепкие места, нередко переходя в них с маха на рысь. Именно такие гончие при прочих равных условиях (погода, сила чутья) чаще всего и поднимают зверя.

За что же ставить высшую оценку полаза «отлично», или 9—10 баллов? Особенно затрудняет это молодых судей, но и старые судьи нередко грешат односторонностью, обращая основное внимание на заемистость и быстроту полаза. По этой причине мы редко встречаем оценку полаза в 9—10 баллов, чаще оценка выражается в 7—8 баллов. Кстати, восемь баллов — это порог, который боится перешагнуть большинство даже опытных судей.

Чтобы обеспечить более правильную оценку полаза гончей, следует графу «полаз» подразделить на две подграфы: «заемистость и быстрота» и «правильность», отведя на каждую из них по 5 баллов.

Представим себе гончую, которая по приказанию ведущего стремительно лезет в полаз, изредка показываясь на глаза, но в крепких местах недостаточно задерживается. Такой гончей можно поставить за «заемистость и быстроту» 5 баллов, а за правильность обыскивания — 2—3 балла. Общий итог за полаз будет 7—8 баллов. Если та же гончая усиленно обыскивает и крепкие места, ей можно поставить за правильность полаза 5 баллов и тогда общая оценка полаза составит 10 баллов.

Уточнению подлежит и название подграфы «верность отдачи» в графе «голос». Подграфа «верность отдачи» голоса введена по моему предложению на всероссийском кинологическом совещании в 1947 году. Но я предлагал эту графу назвать «правильность отдачи». Последующие наблюдения подтвердили целесообразность называть эту подграфу «правильность отдачи голоса».

Гончая должна отдавать голос на гону достаточно часто и только на свежем следу. В зависимости от свежести следа гончая отдает голос по-разному: на «горячем» следу частит голосом, по следу удалелого зверя отдает голос реже. Но не всегда гончая отдает голос верно. Некоторые гончие, добираясь до лежки зайца, отдают голос по концевому и даже жировочному следу; другие не смолкают на сколах, когда ими потерян прямой гонный след, и проверяют след в пяту не молча, а с голосом. Все эти недочеты в отдаче голоса могут быть отнесены к понятию «верность отдачи».

Но есть и другой крупный недостаток в отдаче голоса — редкоскалость. Гончая отдает голос верно, только на горячем следу, но отдает его редко. Подставиться под редкоскалую гончую очень трудно и охота с ней малодобычлива.

Таким образом, поскольку в этой подграфе учитываются как излишняя (неверная), так и недостаточная (хотя и верная) отдача голоса, ее следует называть «правильность отдачи» голоса, ибо понятие «правильность» в данном случае более широкое, чем понятие «верность».

Для присуждения дипломов I, II и III степеней установлены минимумы баллов: общий, за мастерство, силу голоса, правильность его отдачи. Если минимумы по общему баллу и за мастерство не вызывают замечаний, то за голос нуждаются в уточнении. Породной гончей свойствен сильный и музыкальный голос важнейший отличительный признак гончих. Но существующий минимум за силу и доносчивость голоса не учитывает его музыкальности.

В самом деле, какой голос лучше: 7 баллов по силе и 0 по музыкальности, то есть достаточно сильный, но сухой, не музыкальный, или 6 баллов по силе и 3 балла за залив (музыкальность)?

большинство охотников предпочтет голос с сильным заливом (6/3). Между тем по существующим правилам гончая с оценкой голоса 7/0 может получить диплом 1 степени, а с голосом 6/3 — этого лишена. Ошибка в таблице может быть исправлена, если минимум будет установлен по двум подграфам суммарно, т. е. за силу и музыкальность голоса. При этом минимум для диплома I степени можно установить в 8 баллов (8/0, 7/1, 6/2), II степени — 7 баллов и III степени — 6 баллов.

За правильность отдачи голоса может быть оставлен для диплома I степени минимум в 4 балла. Для дипломов II и III степеней минимум можно ограничить 3 баллами, то есть должна быть удовлетворительная правильность отдачи голоса.

Возникает потребность внести ясность и в оценку работы гончей по лисице.

По действующим правилам оценка гончих производится по зайцам (беляку и русаку), Допускается возможность оценки работы гончей по лисице по той же таблице, как и для работы по зайцу, но с ограничением степени присуждаемого диплома не выше третьей.

У каждого гончатника невольно возникает вопрос: чем вызвано такое ограничение? Ответа на него в правилах испытаний нет. Между тем каждый опытный охотник знает, что между гоньбой гончей зайца и лисицы есть существенная разница. След зайца издает меньше запаха, чем лисицы. Заяц больше делает сметок и гнать его гончей труднее. Лисица и ее след более пахучи. К тому же она меньше путает свой след. Хорошо гнать лисицу могут гончие, не обладающие очень тонким чутьем, но зато отличающиеся большой вязкостью. Вот почему, как правило, гон по лисе идет ровнее и азартнее.

В 1946 году на Московской испытательной станции испытывался смычок гончих. Смычок не смог показать достаточно хорошую работу по зайцу, но хорошо работал по лисе и ему был присужден диплом III степени. Когда же этих гончих стали испытывать по зайцу-беляку поодиночке, сразу обнаружилось, что чутье этих гончих недостаточно для хорошей работы по зайцу. Ряд подобных наблюдений показывает, что если по одной и той же таблице оценивать работу гончих и по зайцу и по лисе, то можно допустить ошибку в оценке чутья гончих, работающих по лисе.

С другой стороны, нет оснований ограничивать степень диплома, присуждаемого гончим за работу по лисе. Если гончая мастеровато и вязко гоняла лисицу, то за что же лишать ее права на высшие степени дипломов? Поощрение же красногонов тем более важно, что добываемые с ними лисицы дают ценную для государства пушнину. И полноценной можно считать лишь ту гончую, которая, хорошо работая по зайцу, еще лучше работает по лисе.

Выходом из создавшегося положения может быть применение при расценке гончих, работающих по лисе, особой таблицы, несколько измененной по сравнению с таблицей, применяемой при оценке гончей по зайцу. Для этого графу «чутье» в таблице по лисе следует опустить, но взамен повысить оценку вязкости на те же 10 баллов.

Других изменений в таблице не требуется. При этом все встанет на свое место: чутье гончей мы проверяем только по зайцу, а чтобы получить диплом за работу по лисе, гончая должна основательно поработать и показать повышенную вязкость. Это может быть достигнуто, если от гончей, работающей по лисе, требовать большей продолжительности работы, чем от испытываемой по зайцу. Так, для получения диплома IIIстепени гончая должна проработать на гону по лисе не менее одного часа, для диплома II степени — 1 час 30 минут и для получения диплома Iстепени — 2 часа.

В результате таблица расценок гончих-одиночек будет выглядеть так:

10-5-25-10-15-10-5-5-10-5=100 по зайцу

10-5-25 - — -25-10-5-5-10-5-=100 по лисице

К сказанному надо добавить следующее. В свое время Н. П. Пахомов длительность перемолчки определил в одну минуту, а сверх этого времени считался скол. Это было продуманно и правильно. Но в дальнейшем стали допускать длительность перемолчки в две минуты. А ведь паратая чутьистая гончая за этот срок может сделать не менее '/з среднего круга по беляку. Поэтому следует разграничить перемолчку продолжительностью в одну минуту и скол, которым надо считать молчание гончей сверх одной минуты, то есть не короткий снос со следа, а достаточно длительную его утерю.

В настоящее время качественное различие между степенями дипломов слабо выражено, что вредно отражается на племенной работе, требующей более четкой дифференциации производителей по их рабочим качествам.

В самом деле, гончая гонит маровато, с частыми перемолчками и длительными сколами, но сколы, хотя и с трудом, выправляет. После 45 минут, прошедших с начала гона, судьи решают, что гончая выше чем на диплом III степени пройти не может, и дают распоряжение о снятии ее с гона. По существующим правилам от судей требуется, чтобы они вязкость такой гончей оценили высшим баллом— 15, как снятую с гона. Но за такой короткий срок выявить настоящую вязкость гончей невозможно. Тот же высший балл за вязкость получит и гончая, проработавшая один час, снятая сгона и расцененная на диплом I степени.

Чтобы повысить качество оценки гончих на испытаниях и предотвратить по рой справедливые нарекания на судейство, необходимо установить следующий порядок присуждения дипломов гончим. Для диплома III степени гончая должна поработать с начала гона не менее

45 минут. В этот отрезок времени входят и перемолчки и сколы (сверх одной минуты). Общее время «чистого» гона, за вычетом сколов, должно составлять не менее 60 процентов, то есть из 45 минут не менее 27, или округленно 25 минут. При этом обязательно должна учитываться паратость гончих. Паратая гончая за это время даст несколько кругов, т. е. создаст ряд возможностей встречи охотника со зверем, что в конце концов является основным критерием качества работы гончей. Диплом III степени может быть по решению судей присужден гончей и не выправившей последнего скола, если ее работа до этого была достаточно хорошей.

Для диплома II степени гончая должна проработать с начала гона не менее одного часа, причем время чистого гона должно составлять не менее 70 процентов, или 42 минуты, а округло —40 минут. При этом последний скол должен быть выправлен в установленный срок (в пределах 20 минут).

Для диплома I степени гончая должна проработать с начала гона не менее 1 часа 30 минут, а время чистого гона (включая перемолчки) должно быть не менее 80 процентов, или 72 минуты, а округленно ~ 70 минут. При этом гончая должна быть снята с гона.

Эти расчеты основаны на опыте судейства большого числа гончих. Так, например, дипломы I степени были присуждены двум выдающимся русским выжловкам— Пурге А. А. Чарушина (г. Киров, 1952 год) и Пурге Б. Д. Дивеева (г, Йошкар-Ола, 1962 год). Пурга А. А. Чарушина за 1 час 30 минут гона имела сколы общей продолжительностью 16 минут, или чистого гона у нее было 82 процента. Пурга В. Д. Дивеева за 1 час 30 минут гона (до позывного рога главного судьи) допустила всего десять минут сколов, или чистого гона у нее было 89 процентов. Обе выжловки были сняты с гона.

Баллы 13—14 за отличную вязкость могут быть проставляемы только гончим, проработавшим не менее часа и снятым c гона, а балл 15 может быть проставлен только гончим, снятым с гона по истечении 1 часа 30 минут.

И последнее предложение. Нагонка молодой гончей и подготовка ее к испытаниям сложнее и требует больше времени, чем натаска легавой или нахаживание лайки. Поэтому настоящее мастерство у гончей вырабатывается, как правило, не раньше второй-третьей осени. Для быстрейшей оценки результатов тех или иных вязок и качества производителей целесообразно для первоосенников увеличить время, предоставляемое гончим-одиночкам на выправление скола на 5 минут, т, е. довести предельное время на выправление скола для них до 25 минут.

М.А. Сергеев,
Эксперт Всесоюзной категории

http://www.rushound.su/biblioteka/liter ... iyakh-1964

[Задоров]

Нагонка гончей
М. Сергеев.
"Охота и охотничье хозяйство "
№ 9, 1974 год
Прежде всего, при выборе щенка надо очень тщательно изучить его родословную. Чтобы быть уверенным в том, что из щенка может получиться хороший гонец, надо знать, как гоняют его отец и мать, как гоняли деды и прадеды, бабки и прабабки и т. д. Но бывает и так: в родословной наряду с действительно хорошими гонцами встречаются гончие может быть и красивые, но плохие в поле. Лучше поступиться какими-нибудь недостатками в сложке предков щенка, чем чутьем и врожденной вязкостью. Но даже происходящий от отличных гонцов щенок не станет сам хорошим гонцом, если он плохо выращен, испорчен рахитом, сидит на цепи и редко бывает в лесу. За 60 лет охоты с гончими и 45 лет судейства их на испытаниях мне пришлось наблюдать не одну тысячу гончих и убедиться, как много гончих из-за неправильной нагонки не смогли проявить всех заложенных в них от природы задатков.

От охотника требуется прежде всего внимательное отношение к своей собаке начиная с щенячьего возраста. Широко распространено мнение, что гончая грубая, плохо поддающаяся воспитанию собака. Но так могут рассуждать люди, либо никогда сами не воспитывавшие гончую, либо не желающие затрачивать даже немного, но систематического труда на ее воспитание.
Особенно важно приучить гончую с щенячьего возраста к стойке перед кормом по приказанию: «Стоять, стоять».
Гончие по условиям работы могут уйти за зверем на многие километры. Поэтому гончую заранее приучают к рогу, в который трубят перед кормежкой. Охотничий рог очень облегчает подзыв гончих, так как гончие по ветру слышат далеко.
Гончая — зверовая собака и ей свойственно стремление преследовать все живое. Чтобы гончая не бросалась на домашнюю скотину, ее надо приучить не обращать внимания на домашних животных. В сельской местности, если щенок растет вместе со скотиной, он при1 выкает к ней и перестает обращать внимание на кур, овец... Но бывает, что щенок начинает гоняться за курами. Надо сразу же пресекать эти попытки, останавливая окриком «отрыщь», а если щенок не послушается, его надо хорошенько стегнуть ремнем или прутом, приговаривая: «отрыщь, отрыщь».
С подготовленным, хорошо слушающимся щенком можно начать прогулки в лес. Прогулки не должны быть утомительными и производить их лучше в редком лесу, чтобы не потерять щенка в чаще. Бывает, что щенок наткнется на зайца или лисицу и, если он хороших рабочих кровей, даже бросится вслед за зверем и прогонит его несколько десятков, а иногда и сотен метров. Но это еще не нагонка. Настоящая нагонка должна начинаться, когда щенок достаточно подрастет и окрепнет. Некоторые охотники ратуют за раннюю, с 6—7 месяцев, нагонку гончих, уверяя, что только при этом получаются хорошие гонцы. Но так могут говорить только люди, недостаточно знакомые с физиологией собаки. В 6—7 месяцев организм гончей, даже хорошо выращенной, не настолько развит, чтобы выдержать без вреда для себя многочасовую гоньбу. А развитие вязкости, одного из важнейших качеств, требует от гончей большой выносливости. Идеал гончей—«гнать до тороков» (тороки — ремешки у седла, которыми подвязывали добытого зверя). Поэтому к настоящей нагонке надо приступать в возрасте 10—12 месяцев, т. е. на следующую для большинства щенят после рождения весну. К этому возрасту гончая заканчивает в основном свой рост. Ее сердце, легкие и внутренние органы достаточно развиты и она может без вреда для себя выдерживать несколько часов гоньбы. Да и в полазе такая гончая ведет себя смелее..
Лучше всего наганивать гончую весной «по брызгам», когда местами еще лежат остатки снега. В это время почва влажная и запах следа держится стойко, а у зайцев происходит гон и они много бегают по лесу. Гончая легче может наткнуться на зайца и погнать его. Первейшая же задача в нагонке, чтобы гончая скорее узнала зверя. Но нужно учитывать, что во время «брызгов» лиственный лес еще не оделся листвой, гончая же должна гнать не на глазок, а чутьем по следу. Поэтому участок для нагонки должен быть достаточно обширным и плотным или, как говорят охотники, «заразистым», в котором зверь может хорошо скрываться.
Лучшим зверем для нагонки гончих надо считать зайца, особенно беляка. Заяц не уходит далеко по прямой, как это бывает с матерой лисицей или косулей, то и дело старается запутать свой след, вздваивая его и делая огромные скидки в сторону. Только при работе по зайцу у гончей вырабатывается хорошее мастерство.- Поэтому в начале нагонки предпочтительнее угодья, в которых много зайцев и мало лисиц, косуль, лосей и т. п. Но как только гончая узнает зайца и .станет гнать, хотя бы и недолго, по его следу, надо для нагонки переходить в угодья, в которых зайцев достаточно, но не слишком много. Это нужно, чтобы гончая держала след поднятого ею зайца и не переходила на шумовых зайцев.
В статье «Из опыта нагонки гончих» («Охота и охотничье хозяйство», 1963, № 10) Э. Шмит правильно пишет: «Самое важное в первой стадии нагонки первоосенников — работа с ними только в наиболее благоприятных условиях тропы и погоды. Чем легче молодая гончая справляется со своей задачей, тем скорее и тверже она осваивает приемы мастерства». Чтобы гончая скорее поняла след зверя и начала гнать, можно ее брать со старой опытной, но совершенно верной в гоньбе собакой. Когда же молодая гончая поймет след и примется гонять, ее надо наганивать в одиночку для всестороннего развития полаза, мастерства и вязкости. Если же наганивается смычок молодых гончих, то надо чередовать нагонку в одиночку и нагонку смычком. Для хорошей работы гончих смычком или стайкой совершенно необходимо, чтобы они были, как говорят охотники, одних ног, т. е. равной быстроты на гону, и верили друг другу, т. е. сразу подваливали бы одна на гонный голос другой гончей. А для этого гончие не должны голосить на жирах, в доборе или при выправлении сколов.
Что требуется от хорошо нагоненной гончей? Прежде всего тщательный обыск угодья. Гончая должна весело идти в полаз и настойчиво обыскивать крепкие, заразистые места, в которых чаще ложится зверь. Для этого охотник должен избегать ходить по дорогам и просекам и не лениться сам лезть в чащу. Чтобы гончая искала шире и глубже, но в то же время не теряла связи с хозяином, необходимо порскать. Порсканье — это подбадривающее гончую покрикивание. Например: «Эх, добудь, добудь! А ну, полазь, полазь! Эх, буди его, буди!» Цель порсканья — управлять гончей в полазе.
Гончая, особенно молодая, слыша голос хозяина, смелее лазит по лесу, не вертится под ногами и в то же время равняется по охотнику, не уходит от него далеко в сторону, что нередко бывает с неправильно нагоненными гончими, привыкшими к излишней самостоятельности. Вместе с тем не следует гончую то и дело подзывать и тем более давать ей прикормку. Это портит полез, отвлекая гончую от розыска зверя и сокращая глубину и ширину полаза. Еще хуже, когда охотник то и дело трубит в рог: гончая перестает обращать внимание на звук рога и становится непозывистой.
В отличие от порсканья, когда гончая находится в полазе, наманивание на перевиденного зверя или на его горячий след производится путем частого с короткими перерывами крика: «А тэта, а та-та, а ля-ля, а ля-ля; вот, вот, вот!» Гончая скоро привыкнет к наманиванию и быстро бросается на наклик. Но надо твердо помнить, что малейшее злоупотребление наманиванием, т. е. наманивание, когда никакого зверя не было, влечет за собой порчу гончей: два-три раза обманутая гончая перестает обращать внимание на наклик и становится непозывистой. Не следует наменивать гончую на зверя, если она в это время гонит или если нет уверенности, что перевиден именно тот зверь, которого гончая гоняла до скола.
Редко гончая начинает гонять с первого выхода: в ней еще не проснулся инстинкт, т. е. врожденное стремление преследовать зверя по следу. Гончая преображается, когда увидит вскочившего у нее из-под носа зайца. Она бросается за ним, быстро теряет из виду, и, если она хороших рабочих кровей, начинает гнать по следу. Но случается, что даже столкнувшись со зверем, гончая не сразу начинает его гнать. Отчаиваться, однако, не стоит: все придет в свое время, только чаще надо ходить с гончей в лес. Обычно гончая, погнавшая впервые, гонит до первой скидки зайца и теряет след. Неопытная гончая проскакивает вперед, мечется в поисках утерянного следа, но не имеет еще навыка давать круги. И тут очень важно быстро подоспеть к месту скола и порсканьем подбодрить гончую разыскивать утерянный след.
Делая круги вокруг места скола и порская при этом, охотник приучает гончую не бросать место скола и настойчиво искать гонный след. Если заяц «запал», то при тщательном обыске места скола охотник может столкнуть «упалого» и тем облегчить гончей выправление скола. Русак обычно сбивает гончую со своего следа на торных дорогах, на которых гончей труднее чуять след. Надо пройти вдоль дороги, порская время от времени и стараясь высмотреть гонный след зайца по отпечаткам когтей на мягких участках дороги. Если не удается определить, в. какую сторону пошел заяц, то, пройдя -с полкилометра в одну сторону, надо вернуться и пройти с порсканьем в другую сторону дороги. Нетерпеливые охотники нередко не задерживаются на месте скола и стремятся поднять другого зайца. Это грубая ошибка, приводящая к порче природной вязкости гончей и мешающая ей выработать хорошее мастерство.
В отличие от чутья, которое остается по всей силе таким, каким оно унаследовано от предков, и только развивается умение им пользоваться, вязкость может быть развита или, наоборот, ослаблена. Поэтому при нагонке гончей так важно прилагать все усилия к тому, чтобы гончая снова и снова находила утерянный след.
Мастерстве гончей — это ее способность гнать зверя с наименьшими потерями следа. Нужен опыт в выправлении скола, который достигается правильной нагонкой. Мастероватая гончая делает вокруг места потери следа (скола) сначала небольшие, затем все расширяющиеся круги, пока не нападет на свежий гонный след или не побудит упалого зайца.
Чтобы не затаскать и не обессилить гончую, нужно, погоняв возможно дольше одного зверя, снимать гончую и идти домой. Надо всегда помнить, что гоньба зверя требует от гончей очень большого напряжения. Известно, что хорошая, вязкая от природы гончая может держать зайца 5—6 часов. Конечно, при этом могут быть сколы, во время которых запавший заяц отдыхает, а гончая работает с меньшим напряжением, чем на гону. Но для молодой гончей это очень тяжелая нагрузка. Как же снять после продолжительного гона гончую, продолжающую настойчиво гнать зверя? Для того чтобы снять гончую с горячего следа, надо подставиться под гон. Зверь может уже пройти, но это не имеет значения. Как только гончая поравняется с охотником, надо громко крикнуть: «Стой, стоять», называя при этом гончую по кличке. Хорошо выдержанная воспитанная гончая, привыкшая по приказанию стоять перед кормом и перед напуском, растеряется: охотничья страсть побуждает ее гнать зверя, но знакомый окрик «стоять» напоминает о воле хозяина Гончая не станет как вкопанная, но. растерявшись, задержится и тут ее надо быстро взять на смычок (ошейник) дать подкормку и обласкать.
У некоторых охотников возникает вопрос: допустима ли нагонка гончих ночью? Ночная нагонка облегчает гончей отыскание жирующего зайца н не содействует выработке у гончей уменья добираться по концевому следу до дневной лежки.
Значительно вреднее наганивать гончую после того, как она поняла след и начала гонять в угодьях с очень большой плотностью зайцев, когда то и дело вскакивают шумовые зайцы на глазах гончей.
Молодая гончая, нередко догоняя хозяина, голосит по его следу, а также по следу другой гончей. Этот недостаток отнюдь не говорит о слабом чутье гончей, а об излишней ее возбудимости и проходит по мере того, как гончая втягивается в работу. Случается, что молодая гончая, почуяв горячий след и не разобрав от сильного возбуждения направление хода зверя, бросается в пяту, в обратную сторону. Смущаться этим не стоит, а надо сразу отзывать гончую и направлять в сторону хода зверя. Постепенно, раз за разом, гончая станет работать более спокойно, а вместе с тем станет, как говорили в старину, «тверда тропе», будет гнать правильно.
При возвращении с нагонки никогда не следует позволять гончей свободно рыскать. Гончая может поднять нового зверя, и понадобится много времени, прежде чем удастся перехватить ее на следу и снять с гона. Еще хуже, когда рыскающая свободно гончая начинает рыться на помойках. Известны случаи отравления гончих ядовитыми приманками, которыми травят крыс и мышей Свободно шляющиеся по дорогам и солениям гончие к тому же часто гибнут под колесами автомашин. Поэтому собаку домой всегда надо вести на сворке.
Бичом современной охоты с гончими являются непомерно размножившиеся дикие копытные, отстрел которых возможен только по особым разрешениям. Отучить гончую от гоньбы копытных зверей не .так-то просто. Чтобы гончая меньше увлекалась дикими копытными, надо все силы прилагать к отзыву гончей, погнавшей, например, лося. Следует избегать подходить к гончей, облаивающей остановившегося лося, так как можно подшуметь зверя и он тронется дальше, а собака, ободренная присутствием хозяина, еще горячее бросится преследовать зверя. Надо стремиться перехватить гончую на гонном следу зверя и тут следует ее сильно стегнуть 2—3 раза, приговаривая «от-рыщь, отрыщь». Но если она облаивает лося на месте, надо звать ее в рог или криком, не подходя к ней, а поспенно удаляясь. Хорошо воспитанная, позывистая гончая в конце концов бросит облаивание и вернется к хозяину. Подвывшую гончую наказывать нельзя, как это иногда делают некоторые, полагая, что собака поймет, за что ее наказывают. Наоборот, ее надо приласкать и дать подкормку за то, что она пришла на зов хозяина.
Вторым бичом охоты с гончими являются те лишенные охотничьей чести люди, которые не брезгуют стрелять зверя из-под чужих гончих и даже присваивать гончую, оправдываясь тем, что она. якобы, пристала. Если стрелков из-под чужих гончих, которые не достойны звания охотника, следует исключать из общества охотников и лишать права охоты, то, чтобы гончая не подходила к чужим людям ее надо к этому приучить.
Приучать гончую к выстрелу не требуется. Некоторые неопытные охотники пытаются приучать гончую к выстрелу, стреляя у нее чуть ли не над головой. Так можно только напугать собаку до того, что она, услышав вблизи выстрел, станет убегать из леса. Гончая легко привыкает к выстрелу во время охоты, когда ее нервная система возбуждена преследованием зверя и выстрел ее не пугает. Когда зверь убит, гончей следует дать возможность немного помять его, но не рвать. Гончую надо приласкать и дать подкормку, а если убит заяц, то отпазанчить (отрезать лапы вместе с пазанками), разорвать отрезанные пазанки и дать собаке. Это в какой-то мере будет подкреплять связь гона с получением частицы добычи.
Кроме весенней нагонки молодом гончей, ее надо наганивать еще и перед охотой, делая в течение месяца 2—3 выхода в неделю. Осенняя нагонка не только закрепит и разовьет навыки приобретенные гончей весной но и подготовит ее организм к настоящей охоте:
гончая не станет, быстро уставать и разбиваться лапами подушечки которых огрубеют, а когти пальцев притупятся и не станут заламываться.
С выпадением снега и установлением белой тропы многие гончие начинают гонять хуже: вид отпечатков следа зверя волнует собаку и она не редко начинает носиться с голосом туда и сюда вдоль следа. В таких случаях надо направлять гончую наставляя ее на правильный след. Утверждение некоторых малоопытных охотников что гончая может по белой тропе гонять на глаз — ошибочно.
Глаз помогает гончей заметить след, скидку зайца, но только чутье позволяет ей отличать горячий след от уже остывшего. Если молодая гончая продолжает голосить попусту на заячьих тропах, охоту с ней по белой тропе следует прекратить и снова наганивать, когда установится черная тропа.

М. Сергеев,